"Карел Чапек. Гордубал" - читать интересную книгу автора

Веснушчатый трактирщик ставит на стол чарку водки.
- Шесть лет, как схоронили его.
Шесть лет? Ох, Пьоса, срок немалый! Что останется от человека через
шесть лет? А через восемь?
Восемь лет, хозяин, не пивал я водочки. Иной раз, ей-богу, и рад бы
напиться, залить горе на чужбине, да запретили водку в Америке. Зато больше
долларов шло Полане; видишь: коня купила и поле продала. Одни, мол, каменья.
А ты небось поле не продал, Андрей. Ты ведь не был в Америке.
Трактирщик стоит у стойки и посматривает на Юрая. "Заговорить, что ли,
с гостем? - раздумывает он. - Нет, видать, не разговорчив гость, смотрит
как-то странно,, лучше его не трогать. Кто бы это мог быть? У Матея Пагурко
сын где-то на чужбине; может, это сын Матея? Или это Гордубал, муж Поданы,
тот, что в Америке?"
Юрай прищурился. Корчмарь отворачивается и переставляет стаканы на
стойке.
А что ты, Пьоса, прячешь глаза? Окликнуть тебя, что ли? Так-то вот,
Андрей Пьоса. За восемь лет отвык человек разговаривать, язык не
поворачивается. А ведь даже конь и корова любят, чтобы с ними поговорили.
Правда, Полана всегда молчалива, а восемь лет разлуки не сделают человека
общительнее, одиночество болтать не научит. Я и сам не знаю, как начать: она
не спрашивает, - я молчу, она молчит, - и мне спрашивать не хочется... Эх,
чего там, Штепан - хороший работник, ну и поговорит за хозяйку. А хозяйка,
что ж, продала поле, купила землю в степи, вот тебе и все...
Гордубал пьет водку и покачивает головой. Жжет, чертово зелье! Однако ж
человек ко всему привыкает. Штепан, кажется, парень хороший, разбирается в
лошадях и Гафью любит. Ну а Полана - та привыкнет, и все пойдет честь
честью. Эх, Пьоса! А что, на твою жену тоже иной раз находит? Ты ее
поколотишь, и все тут. А Полана - словно дворянка, вот оно как, Андрей.
Умная, работящая, чистая - слава тебе, господи! Странная, это правда. Зато
походка у нее какая, братец! Другой такой ни у одной бабы в деревне нет. Не
ладится у меня с ней, дружище, Эх, ворваться бы мне вихрем в дом, закружить
ее, чтоб дух захватило. Вот как надо бы, Андрей. А у меня, понимаешь, не
вышло. Перепугалась она, оробела, точно я с того света прибыл. И Гафья тоже
вроде как испугалась. И ты, Андрей. Однако ж приехал я, ничего не поделаешь.
Не сломался лед сразу, так растает помаленьку. За твое здоровье, Андрей!
Андрей Пьоса, по прозвищу Гусар, поднимается и идет к дверям, будто и
не видал Гордубала. В дверях он оборачивается и бросает хрипло:
- С приездом, Юрай!
Чудак ты, Гусар! И почему бы тебе не подсесть за мой стол? Не думай,
что я вернулся нищим, найдется у меня несколько добрых сотен долларов, про
них еще и Полане не сказано. Однако ж узнал меня Пьоса! Так оно все и
наладится помаленьку.
Гордубал развеселился.
- Эй, хозяин, налей-ка мне еще стопочку!
Двери распахиваются, в трактир, точно весеннее половодье, врывается
какой-то молодчик. Да ведь это Василь Герич! Василь! Друг закадычный!
Завидел Юрая и сразу к столу. Василь! Юрай! Колюч дружеский поцелуй и
смердит табаком, однако ж радость какая!
- Здорово, Василь!
- Здравствуй, Юрай, - озабоченно произносит Василь, - как это ты