"Карел Чапек. Редкий ковер" - читать интересную книгу автора

никак нельзя было слишком заметно нажимать на Северинову.
Это шло бы вразрез с коллекционерской тактикой, да и
торговка совсем не была заинтересована в продаже старого
тряпья, на котором спала ее собака. А зловредная баба,
владелица ковра, все время переезжала то из Мерано в
Остенде, то из Бадена в Виши. Наверное, она держала дома
медицинскую энциклопедию и постоянно выискивала для себя
разные болезни; в общем, она все время торчала на
каком-нибудь курорте.
Ну, что ж, я стал раза два в месяц наведываться в лавку
Севериновой, чтобы взглянуть, там ли еще "птичий" ковер.
Обычно я чесал Амине спину, так что эта тварь повизгивала от
удовольствия, и для отвода глаз каждый раз покупал какой-
нибудь коврик. Знали бы вы, сколько у, меня набралось
всяких "ширазов", "ширванов", "моссулов", "кабристанов" и
всякого такого заурядного товара! Но среди них был и один
классический "Дербент", такой не сразу найдешь! И еще был
старый синий "хорасан".
Что я пережил за эти два года, поймет только
коллекционер! Терзания любви - ничто по сравнению с муками
собирателя редкостей. И замечательно, что еще ни один из
них не наложил на себя руки; наоборот, обычно они доживают
до преклонного возраста. Видимо, это здоровая страсть.
Однажды Северинова говорит мне:
- Была у меня хозяйка ковра - госпожа Цанелли. Я ей
передала, что находится покупатель на белый ковер, все равно
он тут слежится. А она ни в какую. Это, мол, их семейная
реликвия, и она не намерена продавать ее, пусть лежит, где
лежал.
Ну, конечно, я сам побежал к этой госпоже Цанелли.
Думал, она бог весть какая светская особа, а оказалось, что
это препротивная старуха с сизым носом, в парике и
физиономия у нее передергивается от тика, - рот то и дело
кривится до уха.
- Сударыня, - говорю я, не сводя глаз с ее прыгающей
губы. - Я охотно купил бы ваш белый ковер. Коврик, правда,
уже старенький, но мне он как раз сгодился бы... в
прихожую.
Жду, что она скажет, и чувствую, как и у меня рот
начинает кривиться к левому уху. То ли этот ее тик был
такой заразительный, то ли я очень разволновался, не знаю,
только никак я не смог сдержаться.
- Как вы смеете! - накинулась на меня эта кикимора. -
Сейчас же уходите отсюда, сейчас же! - визжала она. - Этот
ковер - память о моем Gross-papa! (2) Сейчас же уходите, не
то я позову Polizei! (3) Я не торгую коврами, я фон
Цанелли, сударь! Мари, выведи этого человека!
Я, как мальчишка, скатился с лестницы, чуть не плача с
досады и ярости. Но что было делать? После этого я еще
целый год ходил в лавку Севериновой. За это время Амина еще