"Карел Чапек. Смерть барона Гандары" - читать интересную книгу автора

лавочницы. Переучиваться я теперь не стану, молодой
человек. Раз это дело поручили мне, я его отработаю
по-своему, из него выйдет обычный грабеж с убийством. Если
бы он достался вам, вы бы сделали из него уголовную
сенсацию, любовную историю или политическую аферу. У вас,
Мейзлик, романтические наклонности, вы бы это убийство
превратили в феерическое дело. Жаль, что его не дали вам.
- Слушайте, - хрипло сказал Мейзлик. - Вы не станете
возражать, если я... совершенно неофициально, частным
образом... тоже занялся бы этим делом? Видите ли, у меня
много знакомых, которым кое-что известно о Гайдаре...
Разумеется, вся моя информация была бы в вашем распоряжении,
- поспешно добавил он. - Дело оставалось бы за вами. А!
Дядюшка Питр раздраженно фыркнул.
- Покорно благодарю, - сказал он. - Но ничего не выйдет.
Вы, коллега, работаете совсем в другом стиле. У вас
получится совсем не то, что у меня, наши методы
несовместимы. Ну, что бы я делал с вашими шпионами,
игроками, светскими дамами и всем этим избранным обществом?
Нет, приятель, это не для меня. Если дело расследую я, то
из него получится мой обычный, вульгарный казус... Каждый
работает, как умеет.
В дверь постучали. Вошел полицейский агент.
- Господин следователь, - доложил он. - Мы выяснили, что
у привратника в доме Гайдары есть племянник. Парень
двадцати лет, без определенных занятий, живет в Вршовице,
дом номер тысяча четыреста пятьдесят один. Он часто бывал у
этого привратника. А у служанки Гайдары есть любовник,
солдат. Но он сейчас на маневрах.
- Вот и хорошо, - сказал дядюшка Питр. - Навестите-ка
этого племянничка, сделайте у него обыск и приведите его
сюда.
Через два часа в руках у Питра был бумажник Гайдары,
найденный под матрацем у того парня. Ночью убийцу взяли в
какой-то пьяной компании, а к утру он сознался, что
застрелил Гайдару, чтобы украсть бумажник, в котором было
пятьдесят с лишним тысяч крон.
- Вот видишь, Меншик, - сказал мне дядюшка Питр. - Это
совершенно такой же случай, как со старухой с Кршеменцовой
улицы. Ее тоже убил племянник привратника. Черт подери,
подумать только, как разукрасил бы это дело Мейзлик,
попадись оно ему в руки. Но у меня для этого не хватает
воображения, вот что!

1929