"Карел Чапек. Александр Македонский" - читать интересную книгу автора

отвернулся от своих боевых ветеранов. В этой связи я был, к
сожалению, вынужден казнить моих старых соратников Филоту
(2) и Калисфена...(3)
Поплатился жизнью и мой Парменион (4). Я очень сожалел
об этом, но другого выхода не было, ибо брожение среди
македонцев ставило под угрозу мой следующий шаг. Дело в
том, что я готовился к походу в Индию. Видите ли, Гедрозия
и Арахозия, словно стеной, окружены высокими горами. Но,
для того чтобы они стали неприступной крепостью, мне был
необходим плацдарм, с которого можно предпринимать вылазки
или, наоборот, отступать за крепостную стену. Такой
стратегический плацдарм представляет собой Индия вплоть до
реки Инд. Военная логика требовала захвата этой территории,
а с нею и предмостья на другом берегу Инда. Ни один
предусмотрительный политик или полководец не поступил бы
иначе. Но, когда мы уже достигли реки Гифазис, мои
македонцы стали роптать, говоря, что не пойдут дальше,
потому что устали, ослабли от болезней и скучают по родине.
Пришлось вернуться. Это был ужасный путь для моих
ветеранов, но еще ужаснее он был для меня: ведь я собирался
дойти до Бенгальского залива, дабы установить для моей
родной Македонии естественную границу на востоке. И вот
пришлось временно отказаться от этого намерения.
Мы вернулись в Сузы. Я мог бы быть доволен, создав для
македонцев и греков такую громадную империю. Но, чтобы не
полагаться лишь на своих усталых людей, я принял в свое
войско тридцать тысяч персов. Это хорошие солдаты, они были
нужны мне для обороны восточных границ. И, представьте
себе, мои ветераны очень обиделись на меня за это. Они не
поняли, что, приобретая для своего народа восточные земли,
во сто раз превышающие размеры Македонии, я тем самым
становлюсь великим восточным монархом, что мне нужно
назначать своих советников и вельмож из числа восточных
владык и окружить себя пышностью Востока. Все это
естественная политическая необходимость, и я принимаю ее в
интересах Великой Македонии.
Обстоятельства требуют от меня все новых личных жертв, и
я несу их, не ропща, мысля лишь о величии и силе своей
прославленной империи. Приходится привыкать к варварской
роскоши и к пышности восточных обычаев. Я взял себе в жены
трех восточных царевен, а ныне, милый Аристотель, даже
провозгласил себя богом.
Да, мой дорогой учитель, богом! Мои верные восточные
подданные поклоняются мне и во славу мою приносят жертвы.
Это политически необходимо для того, чтобы создать мне
должный авторитет у этих горных скотоводов и погонщиков
верблюдов. Как давно было время, когда вы учили меня
действовать согласно разуму и логике! Но что поделаешь, сам
разум говорит, что следует приноравливаться к человеческому
неразумию.