"Лидия Чарская. Прощение" - читать интересную книгу автора - Ничего, дорогая, пусть поет. Он любил музыку. Она не может оскорбить
покойного. И снова песнь, призывающая к жизни и счастью, льется в открытое окно. А Виталий лежит неподвижно... Ему не надо теперь ни песен, ни ласк, ни улыбок роскошной природы. Он лежит, все лежит неподвижно... Но я чувствую - еще секунда... еще минута и глаза его откроются, он улыбнется, протянет руку и скажет: "Люблю". Да, да, именно люблю, и ничто другое... Когда он просыпался по утрам, он окружал мою голову своими руками и говорил это "люблю" с особенной лаской. Люблю, люблю, люблю... Его, дрожа, повторяет мое сердце... Какою небесною музыкой звучало мне это слово моего мужа, моего любовника, первого и единственного. Еще и еще розы... - Откуда, Розоритта? - Их прислали друзья синьора... они тут и спрашивают когда панихида. Панихида... да... скажи им, дорогая, вечером в 8, а завтра утром мы хороним синьора. - Да, синьорина, - и она уходит, неслышно ступая, точно боясь разбудить уснувшего. Милая девушка! И снова мы одни с тобою! Я кладу руку на твое сердце... Оно не бьется и холодно, как мрамор. И губы твои холодны, и руки... о, милый! Завтра я соединюсь с тобою и вместо одного чужестранца похоронят двоих... Как я сделаю это, не знаю... Но ведь ты веришь, что жена твоя не будет колебаться... Мне ли бояться мучений? Хуже тех, что я перенесла, вырывая тебя из когтей смерти, быть не может. Я не знаю еще чем убью себя, но моя рука достаточно тверда для этого. Я поцелую тебя и лягу... и придет смерть... от отравы, ножа или удушья, не все ли равно? Но лишь бы смерть... смерть... II Как это началось?... Ах, да, помню... Помню сад и обрыв и Волгу... Кустарники бузины и орешника... Помню скамейку и громадную сосну над нею. Помню тот эскиз, который нас сблизил... И тебя... Ты сидел на скамейки, держал палитру, кисти. Как красиво и характерно было твое молодое лицо! Печать вдохновенья лежала на высоком белом лбу. Ты взглянул на меня затуманенными глазами. Глаза смотрели, а мысль витала далеко. На мольберте я увидала, как в зеркале, отражение обрыва и Волги и золотого солнца, заходящего за реку. И вскрикнула от восторга. Ты поднял глаза... Экстаз вдохновенья исчез. |
|
|