"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

ответом.
- Так это... штука-то в чем?.. Хлорофилл у них желтый? Да. У нас
зеленый, а у них желтый. Обычное дело.
- Ага. Н-ну, ладно. А дальше что?
- Состав атмосферы. Это не важно... Количество спутников!
- Постой! Как не важно? Тебе-то, может, и не важно, а мне все-таки
хотелось бы знать. Дышать-то ей можно?
- Можно, можно, успокойтесь... Количество спутников - не установлено.
Странно... Население: 150 миллионов человек. Все! Будем спускаться?
- Будем, - решительно сказал я. - А как без двигателя? Не врежемся?
- Ни под каким видом! - ответил робот. - Инструкция не позволяет. В
крайнем случае сгорим в плотных слоях атмосферы.
- Ну, это, знаешь, тоже не сахар...
- У нас есть небольшой аварийный двигатель.
- Вечный?
- Естественно. У нас все вечное.
- Да я уж заметил...
- Плюс в нашем распоряжении парашют. Не бойтесь, все будет в ажуре!
Гриша с удивительной легкостью переходил от панического состояния к
отважному и обратно. Это не могло не настораживать, но деваться было уже
некуда. Большие Глухари надвигались на нас настойчиво и неотвратимо, как
судьба.
- Так садимся или нет? Время дорого!
- А, - сказал я обреченно. - Один раз живем. Садимся!
Я пристегнулся к креслу поплотнее и закрыл глаза.


Глава 7

В лапах

Не знаю, как для кого, а для меня посадка - самое мучительное дело. У
меня закладывает уши. Остальные могут болтать, читать газеты, глядеть в
иллюминатор, чихать, ссориться, играть в шахматы и делать тысячу разных
дел. Я в это время лежу, откинувшись в кресле, разеваю рот, как рыба,
выброшенная на берег, и тщетно пытаюсь натянуть на лицо выражение
мужественного равнодушия к опасности.
Все говорят, что это предрассудок и при посадке уши закладывать не
может. Охотно верю, что у остальных людей именно так и бывает. Может быть,
у них вообще никогда не закладывает уши, даже если по ним (по ушам)
хорошенько хлопнуть дверью. Я допускаю также, что им, (не ушам, а
остальным людям) нет нужды натягивать на лицо выражение мужественного и
презрительного равнодушия, потому что с этим выражением они лежали уже в
колыбельке. Все это, повторяю, я вполне готов допустить.
Но смеяться и подтрунивать над человеком только за то, что во время
посадки он обильно потеет... Это в цивилизованном обществе просто
недопустимо! И я каждый раз заявляю об этом твердо и решительно - после
того, как посадка заканчивается и бортпроводницы окончательно приводят
меня в чувство. Потому что для меня превыше всего справедливость, а не
жалкие страдания двух-трех соседей-пассажиров, которым я, видите ли,