"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

человека, лицо которого выражало одновременно: преданность, обожание,
восторг, сознание своего ничтожества, самоотречение, готовность сию минуту
пожертвовать своей жизнью и жизнью всех без исключения родственников и,
наконец, умиление - такое умиление, какого я никогда в жизни не видел и не
увижу, вероятно, до самой смерти.
Но я не смотрел на преданного Уинстона. Мое внимание было полностью
поглощено официанткой. Боже мой, что с нею стало!
"Девушка, - думал я в ошеломлении, - куда девались ваши злющие
губы-ниточки, беспощадный носик, буравчики-глаза? А хлебосольное
"козел"?.. Милая девушка, где прятали вы раньше эти мягонькие ямочки, эти
стыдливые мохнатые ресницы, робкую грудь? Ах, оставьте, оставьте убогий
притон, ступайте туда, где единственно место вам - в царство грез и
сновидений, являйтесь мечтателям, юношам-принцам, безусым поэтам, овевайте
их томительные сны дыханием чистой, великой Любви..."
Сказать, что официантка преобразилась на глазах, значит не сказать
ничего. Даже юбка сама собою укоротилась у нее на добрых три пальца.
Пиршество затянулось далеко за полночь. Я полностью отвел душеньку
после драндулетовской каши да еще распихал по карманам гостинец для Куна.
Уинстон ворковал, официантка взмывала, я ел.
- Вот сюда извольте-с, - бармен бережно придержал меня под локоток. -
Осторожненько, тут порожек-с. Оп-паньки! Вот и славненько, вот и
чудненько... Теперь потихохоньку - и домой, и баинькать...
К стыду признаться, я несколько отяжелел и не сопротивлялся.
- Пожалуйте в машинку... - пел Уинстон. - Номерок давно готов-с. Мы
уж заждались, глаза проглядели, вас ожидаючи. А Милочка и постельку
постелит...
Страшным усилием воли я разогнал розовый туман и гордо отказался от
"машинки" и от Милочки. От машины, что надо было запомнить дорогу, а от
Милочки... В общем, от Милочки отказался и все тут!
Черный хромированный лимузин наготове следовал сзади. До отеля
оказалось буквально два шага. Бармен забежал вперед, чтобы отворить
зеркальные двери, и в это время из-за угла вывернул давешний продавец
семечек. Я сразу узнал его по длиннополому пальто, кургузой кепочке и
роскошному синяку от зонтика.
Реакция у сыщика была отменная.
- Вот он! Стой, стрелять буду!
Бедный, бедный сыщик! Не в добрый час повстречал он меня у витрины на
площади. У тех, кто сидел в агатовом лимузине, реакция была не хуже. Мотор
взревел, машина сорвалась с места - удар! - и продавец семечек с
кастрюльным лязгом откатился далеко в сторону. Характерно, что прохожие,
дотоле во множестве сновавшие вокруг, разом растворились в воздухе.
- Загремел... - глупо сказал я. Что тут было сказать?
Уинстон покосился на распростертое тело.
- Латы носил, - как бы извиняясь, проговорил он. - Не помогли
латки-то... Не извольте беспокоиться, это так-с, издержки
производства-с... Сюда пожалуйте! Отдохните с дорожки, а утречком мы к
вам, с докладиками...
Зеркальные двери раскрылись, и отель "Тихий уголок" принял меня в
свои объятия.
Последнее, о чем я вспомнил, засыпая на роскошной кровати под