"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

специалистами.
Был он домашний, уютный и такой говорливый, что я отмякал душой с
каждой минутой.
Воспользовавшись паузой, пока хозяин сосредоточенно накладывал мне на
блюдечко вишневое варенье, я поинтересовался:
- А где же, уважаемый Петр Евсеевич, все ваши экспонаты?
- Какие-такие экспонаты? - отозвался Петр Евсеевич. - Нету у меня,
милый, никаких экспонатов.
- Ну как же! Вот мне говорили... Портреты писателей, рукописи, личные
вещи... Вы ведь директор музея, не так ли?
Никогда в жизни я не видел, чтобы люди из розовых с такой быстротой
становились желтыми от возмущения и досады. Петр Евсеевич выпал из кресла,
выбежал на середину комнаты и в дальнейшем повел себя в лучших традициях
старинных провинциальных трагиков. А именно: надулся, втянул голову в
плечи и, потрясая в воздухе кулачками, сдавленным фальцетом грозно
прокричал такой монолог:
- Никогда, о никогда Петр Симареев не опускался до жалких
административных низин! Я - Хранитель! Слышите вы, жалкие пигмеи?
Хранитель Бюро проката, основанного великим Краснопевцевым семь
десятилетий назад!
В сочетании с мизерным росточком такие театральные эффекты должны
были крепко действовать на свеженького человека. Я отхлебнул из чашечки
душистого чаю и изобразил на лице величайшее внимание и почтительность.
- Именно ему, великому Краснопевцеву, - продолжал декламировать
старичок, раскачиваясь коротеньким корпусом, - принадлежит эпохальное
открытие: человечество и каждый его представитель имеют право и обязаны
брать на прокат все! О, это была величайшая мысль!..
- Да вы, батюшка, варенье-то, варенье кладите, оно без косточек, -
добавил он вдруг обыкновенным голосом и тут же со свистом потянул в себя
воздух, готовясь продолжить монолог.
Воспользовавшись секундной паузой, я быстро спросил:
- Петр Евсеич, а музей куда делся?
Хранитель по инерции еще немного помахал кулачками, затем
окончательно вышел из образа, выпустил набранный воздух и присел за стол.
- А что музей? - сказал он буднично. - С музеем нормально. Перевели
его в другое здание.
- Это куда же?
- А вот тут, напротив.
- Напротив? Так ведь там "Сверчок"!
- Вот в "Сверчок" и перевели. В конце прошлого века там постоянно
бывал Панкреатидов. Слыхали о таком?
О Василии Панкреатидове я, конечно, слыхал. Великий мастер пера.
Дважды лауреат. Читать, правда, не доводилось. Но я всегда доверял нашей
критике.
- Теперь на входе там Достоевский висит, - продолжал хранитель,
прихлебывая чай, - а на выходе - Панкреатидов. Ну, а тут мы
устраиваемся... Еще варенья?
Сколько живу на свете, ни разу не бывал в бюро проката. Занятное,
должно быть, зрелище. Поэтому я опять кашлянул и сказал:
- Любопытно было бы взглянуть на ваше хозяйство, уважаемый хранитель.