"Олег Чарушников. На "Олимпе" все спокойно (Сборник "Помочь можно живым")" - читать интересную книгу автора

В закутке постепенно темнело. Рабочий день давно закончился. Ничего не
надумав, Мидас проверил пломбу на сейфе, потушил свет и толкнул дверь.
Дверь не поддавалась.
- Заперли, что ли? - Мидас толкнул посильнее.
Дверь не шелохнулась.
Сменный мастер навалился всем корпусом. С трудом удалось приоткрыть
узкую щель. Озадаченный Мидас возжег светильник. Неровный огонек осветил
дверь, засиявшую так, будто ее неделю терли наждаком.
Она была золотой.
Ошеломленный Мидас попятился, больно ткнулся об угол стола и похолодел
вторично (дойдя, таким образом уже до минусовой температуры). Его рабочий
стол, облупленный и покосившийся, тоже стал золотым. В незадвигающемся
ящике виднелась отвалившаяся ручка. Мидас машинально попробовал вставить
ее в родное отверстие. Ручка, отсвечивая желтизной, снова выпала, тяжело
стукнув об пол...


Сменный мастер трудился до полуночи. С помощью лома дверь была снята с
петель, а затем тщательно закрашена бронзовой краской в три слоя.
Письменный стол удалось замаскировать под медный. Отвалившуюся ручку Мидас
хотел сунуть в сейф, но вспомнил немигающие глаза Фемиды, заметался по
комнате и положил под сейф. Там же обнаружился и выпавший из доски золотой
гвоздик - причина недостачи. Мидас только глухо постонал. Почти бегом он
поспешил через проходную и опомнился лишь на улице.
Повторять прежних ошибок мастер не желал. О золотой двери "наверху" не
узнали. Покрытая бронзовой краской, она так и стояла открыто, прислоненная
к стене. Для верности Мидас облил ее грязноватыми белилами, а ручку
свернул набок кувалдой - чтоб не позарились.
Но все эти хлопоты, по правде сказать, мало занимали сменного мастера.
Он начал смутно догадываться об истинных причинах странного появления
золотых находок. Мидас ждал удобного случая, и случай представился
незамедлительно.
В цехе как раз провожали Ахилла, переведенного начальником
конюшенно-транспортной службы (с сохранением оклада). Провожали
по-доброму, потому что герой не успел толком ничего развалить. На узкое
прощальное совещание Мидас приглашен не был. Расшатавшиеся нервишки плохо
перенесли обиду. Мастер ощутил гнев и досаду - случай, одним словом, был
подходящий.
Не давая злости улечься, Мидас заперся в закутке, приблизился к
висевшей на стене трагической маске, с размаху долбанул по ней кулаком,
сел за золотой стол и принялся ждать.
Время тянулось медленно, как на вокзале. Маска, подаренная директором
клуба им. Аполлона за успехи на смотре самодеятельности, не думала
меняться. Прошло десять минут, пятнадцать... Наконец, будто легкая тень
пробежала по губам, косматым бровям, страдальческим морщинам на лбу...
Маска понемногу принимала желтоватый оттенок, наливалась весом. Гвоздь, не
выдержав тяжести, согнулся. Ставшая полностью золотой, трагическая маска
сорвалась и с грохотом упала на пол.
Мидас все понял. Его способность превращать все вокруг в золото
проявлялась лишь в минуты злости и досады. В спокойном состоянии ни удар