"Олег Игоревич Чарушников. Картотека (Сб "Если так рассуждать...")" - читать интересную книгу автора

Сла-а-а-а-ва!"
Грандиозов чуть усмехнулся, неторопливо вышел на кухню. При появлении его
рев усилился, мигом стерлись стоны, потонули в ликующем скандировании,
растворились в здравицах. Медленно поднялась рука, и стих рев. Грандиозов
помедлил минуту, наслаждаясь властью над толпой слабых, затем неспешно
вернулся в комнату. Свершалось великое светлое дело, и не было места
жалости. Беззвучно лязгнул секатор, откатилась прочь голова душителя
кооперативов, взревела радостная, преданная, верящая толпа. Блеснула
искорка и погасла на дивно отточенном лезвии. Старик смахнул ее на пол, а
под режущий круг лампы лег следующий преступник.
Возбуждение охватывало старика. Под неслышный лязг садовой гильотинки
произносил он приговоры, ставил резолюции, напутствовал осужденных в
последний путь, смотрел, как вылетают и гаснут искры их маленьких душ,
смахивал пепел.
Пела душа. Вращался бешено диск, и властвовал его движениями старик
Грандиозов. Был он один в эти сладкие минуты, вершил суд суровый и
праведный, и некого было бояться ему, даже Полюгарова.
- Не страшен ты, Полюгаров! Ибо сам стал я властью и нет надо мной суда!
Так вскричал в упоении старик Грандиозов, бывший Зиляев, и опустил нож на
шею бюрократов из ДЭЗа № 10. Умерли бюрократы, и проводил их Грандиозов на
небо, к полюгаровским крестникам. А следом ушли туда же кооператоры из
"Резеды". По букве виновен был душитель их, а они вдвойне - по духу. Не
обманывало старика классовое чутье, не подвело и теперь. Ушли они списком,
ибо врагами были по сути, и бешеный рев с кухни подтвердил правоту
содеянного.
Сыпался в ловушку мусор, тени прыгали по стенам, по лакированным ящичкам с
литерами. Через стенку жадно прислушивался Гоша. В режущем круге света
продолжалась казнь.


Глава 9.

"Пожалте бриться!"

"Скорая" сработала быстро. Подкатила к подъезду белая машина с крестом,
вышли из нее двое в белых халатах, с чемоданчиком и устремились внутрь.
Тут Гоша отлепился от кованой решетки, которой были забраны окна еще при
отце, и переменил позицию, а именно перебрался к дверям. Приник к глазку,
отворив от наслаждения рот
Шаги простучали по лестнице, врачи остановились у второй квартиры, нажали
кнопку звонка.
Никто не открыл им. Занят был старик Грандиозов, очень занят, творил
справедливость.
Врач, который повыше, прислушался:
- Говорит. Что-то о счастьи народном... Стучи! Низенький крепко саданул
кулаком по филенке.
- Ломать надо, - озабоченно сказал высокий. - Сгоняй за слесарем.
Низенький помчался вниз по лестнице.
- Ломайте! - шептал Гоша сквозь дверь. - Круши! Дави гада!
Ему хотелось плясать.