"АГОНИЯ СОВЕСТИ" - читать интересную книгу автора (ТИХОНОВ АЛЕКСАНДР)рассказВетер усилился, и Колдун, воспользовавшись этим, переместился правее. Теперь от противника его отделял лишь оконный проём. Теоретически он мог высунуться и выстрелить, но на практике, имея одну- единственную пулю, это могло и не сработать. Хантер дождался пока очередной порыв пронизывающего ветра ударит по барабанным перепонкам и замер в заранее намеченном месте комнаты. Все преследователи сейчас были рядом и действовать надо было осторожно. Он аккуратно придвинул к дверному косяку небольшое зеркальце, и в неровном отражении увидел коридор. Второй преследователь, как и ожидал Колдун, находился сейчас там, метрах в ста тридцати от его двери. Прокрутив в уме план гостиницы, Колдун мысленно похвалил себя за отличную память. Если бы не эта память, его бы уже не было в живых. Насколько он помнил, по левую сторону коридора, то есть напротив него, размещалось три обычных и два смежных номера, лестничная клетка и большая стопка сочинений Ленина, оставленная кем- то ещё после первой катастрофы. Но одновременно с этим пол был усеян обрывками газет. Это меняло всё. Колдун сам не раз убивал после того как противники выдавали своё местоположение нелепым шумом. А стоящий в коридоре Калач стреляет дай бог каждому. Нет, не выйдет. Вот если успеть залечь за книгами, а потом перебежать в смежный номер — тогда можно считать что фора в пятнадцать секунд есть. Допустим, Калач не знает строения гостиницы. Просто предположим. Если это так, то Колдун сможет пройти через смежный номер и выйти из второй двери за его спиной. Пуля одна — противник один. Вроде бы логично. А Велес? Его Колдун не учёл. Стоявший на крыши Велес мог развернуться к нему во время манёвра и изрешетить прежде, чем мародёр доберётся до Калача. Нет, тут тоже свой подвох. Ладно, а если через окно? Мародёр прикинул траекторию падения тела Велеса в случае удачного выстрела, и с прискорбием отметил, что в этом случае он подставляется под пули Калача, который окажется слева от него. Убрав зеркальце, Колдун закатал рукав куртки, и вгляделся в наколотое на запястье изображение. Причудливый узор татуировки мог ввести в заблуждение даже знатока боди- арта, а кольщик с базы Борова и вовсе назвал изображение чушью. Нет уж. Колдун никогда ничего не делал просто так. Причудливые завитки узора на самом деле обозначали коридоры пресловутой гостиницы, в которой он сейчас находился. Жирными точками, в свою очередь, обозначались схроны. Если Колдун правильно помнил, три года назад он положил в один из тайников автомат и два магазина. Эх, как бы они сейчас пригодились. Вот только за три с лишним года с тайником могло случиться всякое. Могла протечь крыша, и калаш сейчас напоминает кусок ржавого металла. На нычку могли набрести случайные ходоки вроде тех же монолитовцев. Да мало ли что ещё случается в Припяти. Нет, рассчитывать на тайник смысла нет. Сейчас самый благоразумный ход — дождаться ночи и потихоньку смыться из- под носа врага… В этот момент, словно руша все его планы, разлетелась в щепки дверь одного из смежных номеров и противный голос Калача произнёс: — Выходи, Леопольд, подлый трус. Я всё равно тебя найду. От досады хантер едва не взвыл. Несколькими часами ранее он лично за шиворот вытаскивал Калача из аномалии, а теперь этот сосунок смеет направлять в его сторону оружие. — Леопольд, выходи! — Голос зазвучал совсем близко, и ещё одна дверь слетела с петель. Воздух наполнился едким запахом пыли, и крик сменился громким кашлем. Ага, значит без респиратора. — Молнией промелькнула в голове Колдуна мысль, и тут же вспомнилась газовая граната, которую в качестве оплаты отдал ему Босяк. Эта новость стала для него билетом в мир живых. Сейчас он мысленно поблагодарил покойного за то, что тот не поскупился и всучил другу недешевую натовскую гранату с каким- то опасным соединением вроде того, что применялся в начале века в Москве, во время захвата театра на Дубровке. Молодчина, Босяк, вот удружил. Но тут же эту мысль сменило воспоминание о том, как друг отправил его в рейд с непроверенными молокососами, которые теперь стоят по обе стороны словно ангелы- хранители… Человек сидел на перевёрнутом ящике, сжимая в руках колоду карт. — Босяк, не грузи. — Низкорослый хантер с трёхдневной щетиной потянулся к держащему карты человеку. — Не моя беда, что у тебя мозг как у снорка. — Нет. — Босяк, высокий светловолосый хантер, покачал головой. — Ты шулер, Миша. — Я? — Небритый обиженно ударил кулаком по столу. — Да я самый честный человек в мире. Честней меня только мать Тереза. — Вот с ней и играй. — Босяк кинул карты на стол. — Шулер ты, Басов. Небритый искоса глянул на собеседника, после чего сгрёб разбросанные по столу карты, и направился в сторону костра, где трое молодых мародёров травили байки и уничтожали запасы водки. — Здорово, мужики. — Долетел до Босяка голос Басова. — Может, в картишки. Хантер лишь усмехнулся. За те годы, что он знал Мишу Басова по прозвищу Бас, тот ни разу не вёл себя честно. Сначала Басов пытался дурить простых граждан где- то в Крыму, потом милицию уже в Киеве, а потом вояк на Кордоне. — …Честнее меня только мать Тереза… — Донеслась очередная фраза, и Босяк увидел, как один из новичков махнул шулеру, приглашая к костру. Ну, вот что ты с ним поделаешь! Великий комбинатор, блин. Босяк перевёл взгляд в сторону основного комплекса, где десять минут назад скрылся Колдун. Нет, не с проста Боров так разошелся, вызвал хантера к себе и сейчас, наверное, читает ему нотации. Хотя, какой из Борова командир. Командир он конечно никудышный, вот только в лицо ему это никто говорить не рискнул. Как бы Колдун не сделал эту ошибку. Босяк остановил пробегающего мимо новичка. — Дуй в главный, и скажи что Колдуна снаружи спрашивают. Мародер кивнул, и устремился к основному зданию. Эх, неспроста Боров снял их с рейда. Ещё вчера они с Колдуном были на Свалке, готовились взять отряд с крупным грузом, но Боров приказал вернуться. И это в не самые лучшие для хантеров времена, когда каждый удачный рейд — событие. Должно было случиться что- то экстраординарное, чтобы Боров, расчетливый и циничный, вдруг сорвал отряд с самого многообещающего рейда этого месяца и вызвал командира группы к себе. Ничего кроме недавнего конфликта Колдуна и Борова в голову не лезло. — Босяк! — Окликнул мародёра один из новичков и махнул рукой, приглашая присоединиться к игре. — Давай к нам, иначе Басов нас разденет. Босяк отрицательно покачал головой и снова уставился на серую громаду комплекса. Что же там происходит? Неужели Боров и впрямь вспомнил произошедшую на прошлой неделе историю. Да и какая история? Просто Колдун раскритиковал Борова при всех. Разве из- за этого стоит снимать с дела весь отряд? Нет, определённо здесь что- то ещё. В последний раз Боров вызывал к себе лучшего хантера Тёмной долины больше года назад, когда небезызвестный Меченый пытался убить его. Тогда Колдун ранил сталкера, и спас Борову жизнь… Колдун постоял несколько секунд, дожидаясь пока глаза привыкнут к полутьме, после чего шагнул к двери. — А ты уверен, что он ничего больше не говорил? — Обронил он на ходу. — Неа. Он ваще ничё лишнего не базарит. Он как этот, как его, авторитет короче. — Ну да. — Колдун кивнул, и распахнул дверь, оставляя конвоира в полутёмном коридоре. Боров сидел в кресле как раз напротив двери, и Колдун, войдя, тут же поймал на себе его тяжелый взгляд. — Как дела? — осведомился Боров. — Ты знаешь. — Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Слышал про Колобка? Колдун попытался вспомнить, но единственной ассоциацией на эту тему был артефакт «колобок». — Про артефакт? — Про человека, который впервые такой артефакт нашел. Денис Колобок. Знаешь такого? — Нет. — Вот и я не знал, пока мне Мороз не рассказал, что этот фрукт намылился в центр зоны. Прямо как наш Меченый. Я сначала значения не придал, а потом, когда Мороз снова пришел, и рассказал новости, пожалел, что своего человека в группу к этому Колобку не определил. — Почему? — Колдун заинтересовался, но интересовала его сейчас не информации о некоем Колобке, а излишняя разговорчивость командира. — Потому что сейчас этот удот со своими ребятами идёт обратно из центра зоны. — Дошел? — Изумился Колдун. — Дошел. Я тебе больше скажу — хабара он с собой прёт немерено. Ты сейчас возьмёшь несколько ребят, которые посмышлёнее, и встретишь их в Припяти. Что дальше делать, думаю, не надо объяснять? — Да ясно всё. — Колдун кивнул. — Вот только ребята все измотались пока сюда шли. Мне бы отдохнувших набрать. — Во дворе народу полно. Бери, кого захочешь — я разрешаю. Последняя фраза была произнесена с такой надменностью, что Колдуна передёрнуло. Он разрешает. А разве он имеет право распоряжаться чужими жизнями, да ещё посылать людей в Припять. — Всё ясно?! — Боров прервал размышления хантера. — Это будет ограбление века, блин. Колдун кивнул. Разве мог он переубедить криминального босса зоны, что если отряд сталкеров дошел до центра, то они явно отлично подготовлены. А это может означать лишь одно — трупов будет много. Ну, не сдадут столь опытные сталкеры свой хабар по доброй воле. Не такие они люди, чтобы пасовать перед трудностями. Они скорее пойдут на боестолкновение, положат всех хантеров, а уж потом будут размышлять по поводу случившегося. — Мне оружие надо хорошее. — Добавил он, остановившись в дверном проёме. — Со стволами туго. Сам знаешь, как сейчас дела обстоят. Да ты не боись, этих лохов и без крутых стволов можно до трусов раздеть. Иди, давай! … Задушевные беседы Боров вести не умел. Это Колдун понял сразу, как только присоединился к его отряду, но альтернативы не было. Теоретически он мог примкнуть к банде того же Кости Криворукого, которого за глаза называли Мясник за излишнюю кровожадность, но на практике ничего кроме отвращения к этому человеку колдун не испытывал. Не испытывал и к борову, но тот сам пригласил вновь вернувшегося в зону сталкера быть его правой рукой. Грех отказываться от такого предложения… Вкратце обрисовав Босяку ситуацию с новым заданием, Колдун принялся набирать отряд. Из всей массы головорезов Борова почти никто не подходил. Одни были мертвецки пьяны, другие — обкурены. Выручил, как всегда, Босяк. Это именно он предложил Колдуну взять в группу трёх проигравшихся Басову новичков, и даже в обмен на положительное решение вопроса, презентовал напарнику газовую гранату — штуку в хозяйстве бесполезную, и всё же… Что уж говорить, за отсутствием альтернативы, Коля Карусель, Велес и Калач вошли в отряд Колдуна и Босяка… Вышли засветло, чтобы к назначенному моменту быть на месте. Как и потребовал Колдун, провизии и боеприпасов с собой взяли по минимуму. На возражение Велеса относительно возможных проблем, был дан не слишком дружелюбный ответ из матерных конструкций, и поход начался. Надо было сразу признать в трёх молодых гопниках, идущих рядом, потенциальных убийц, но Колдун был слишком занят своими мыслями. Его терзало опасение засады — уж больно складно всё получилось в теории. Он- то, будучи в прошлом военным сталкером, знал, что ни один, пусть даже самый продуманный план, не идёт без трудностей. Если в теории всё гладко, если роли расписаны идеально — это ещё не значит, что на практике всё будет именно так. Слепой пёс, выскочивший перед снайпером в решающий момент, может испортить выстрел, к которому тот готовился несколько недель. Стая кровососов способна выкурить из засады группу наёмников, ждущих цель. Может случиться что угодно — любая непредвиденная ситуация от осечки при выстреле до всемирного потопа, и всё это надо учесть. Дотошный в деталях, Колдун понимал, как важно иметь путь отхода, и поэтому сейчас пытался продумать план бегства на случай боя. Конечно, в идеале сталкеры должны были вскинуть руки кверху и наделать в штаны при виде грозных мародёров, но на деле всё наверняка будет наоборот. Допустим даже, что хабар окажется у хантеров. Что дальше? Куда бежать, где скинуть старое оружие и взять новое, где заныкать рюкзаки, пока не закончится бой? Всё это не давало Колдуну покоя, и постепенно внутреннее «я» с занудством пятилетнего ребёнка начинало рапортовать о самой большой ошибке в жизни. Чутьё, которым Колдун не брезговал воспользоваться, молчало, но сердце колотилось так, будто вот- вот произойдет незапланированный выброс… Ничего не произошло, даже когда отряд миновал свалку. На привал решено было остановиться в стенах Агропрома, где к тому времени вовсю хозяйничали люди Кости Криворукого. Перекинувшись парой фраз с бойцами Кости, хантеры съели свой паёк и двинулись дальше. Теперь их ждали совсем другие земли, другая зона — смертельно опасная, не дающая шанса на спасение. Душу грело одно — через несколько часов они станут счастливыми обладателями чужого хабара. — А почему Колдун? — Нарушил вынужденное молчание один из новичков. Он едва ли не заглядывал в рот к опытном у товарищу. — Потому что умею делать чудеса. — В смысле? — Новичок, представившийся Велесом, обежал Колдуна справа, и шагнул на непроверенный участок поля. Лишь на мгновение они с проводником встретились взглядами, но и этого мига хватило, чтобы прочесть в глазах Колдуна смесь страха и злости. Хантер кинулся вперёд, на ходу опрокидывая зазевавшегося Калача, схватил Велеса за ворот куртки и дёрнул назад. С шипением разрядилась аномалия в том месте, где секунду назад находились ноги мародёра, и всё стихло. — Ты чё?! — Растянувшийся на траве хантер обхватил руками голову. — Ты меня… Он замер на полуслове, разглядывая багровые отсветы затухающей жарки. — Секунда, и ты прожарился бы до хрустящей корочки! — Рявкнул проводник, поднимая недотепу за плечо. Велес кивнул, не в силах двинуться, и вновь как завороженный уставился на колыхание горячего воздуха. Словно через призму, в недрах аномалии отражались бледные лица спутников, деревья и его собственное, искаженное гримасой ужаса лицо. Что и говорить, Велес испугался. Так испугался, что до боли в суставах сжал приклад автомата. Ноги перестали подчиняться, а всё тело будто стало ватным. — Я не… — Начал было мародёр, но поняв, что оправдываться бесполезно, предпринял попытку подняться на ноги. Он излазил вдоль и поперёк всю Тёмную Долину, бывал на кордоне и Ростке, но территория, начинающаяся за Агропромом, и впрямь была смертельно опасна. Сотни аномалий на квадратный километр, и это если повезёт… А ведь счётчик Гейгера и детектор аномалий должны были предупредить за пять метров до опасного участка. Как не сработали? Почему Колдун заметил жарку, а он нет? А может он и впрямь колдун? Милитари, Янтарь, Рыжий лес. В памяти молодых хантеров эти места запечатлелись на всю оставшуюся жизнь… на все несколько часов, которые им отводила зона. Они слышали, что бывалые сталкеры ходят туда, к центру, где россыпи артефактов и аномалии, из которых уже никто не выбирается, но то, что открылось их взорам, было поистине устрашающе… Огромные заводские комплексы, утопающие в густом тумане, казалось, были нереальны, призрачны, и протяни руку — они растают, и на их месте окажется всё та же пустошь. — Не дёргайтесь. — Предупредил их Колдун, когда Карусель попытался подобрать с земли оброненную кем- то кобуру от пистолета. — Тут аномалий полно. Может быть, кто- то в трамплин шагнул, и всё, что осталось лежать — это кобура. — Понял. — Карусель кивнул. — Я просто думал… — Думаю здесь я. — Командир группы резко развернулся в его сторону. — Понял?! Колдуну надо было понять, кто стоит перед ним, когда на резкость Коля Карусель ответил холодным взглядом и кривой усмешкой. Должен был понять, кто идёт с ним бок о бок, забраковать парня и оставить здесь. Он даже подумывал поступить именно так, но потом вспомнил, что не один из молодых мародёров не заходил так глубоко в зону, и оставить их здесь — всё равно, что пристрелить… Первым его заметил Карусель. Не зря этот сосунок претендовал на лидерство в тройке подмастерий. Именно он обратил внимание, что идущий вдалеке человек ранен, а уже через полминуты все собрались на гребне холма, рассматривая визитёра через оптику. Сталкер двигался медленно, припадая на израненную ногу. В левой руке он сжимал спецавтомат «вал», подняв его дулом кверху, а в правой — длинную жердь, которой опирался о землю. Сразу было понятно — сталкер налетел на снорка, и после непродолжительной, как правило, битвы, вышел победителем. Молодец, справился. Но откуда здесь одиночка? — Из нашей группы? — Босяк будто читал мысли Колдуна. — Я его видел как- то раз у Сидоровича. Этот точно из группы Колобка. — Опытный? — Колдун не оборачивался. — Надо полагать. Дошел ведь до центра, а салажата туда не суются. Видишь, где кобуру носит? Заметил? — Вижу. — Мародёр кивнул. — А почему он один- то? — Разведчик, наверное. — Предположил Босяк. Колдун всегда поражался невероятной сообразительности Босяка. Он- то решил, что сталкеры налетели на мутантов, и выжил лишь этот одиночка… — Надо его брать, только тихо. — Мне его брать? — Босяк присел на корточки, и указал на одиночку. — Ну, не соплякам же. Давай ты, а я тебя сверху подстрахую. — Понял. — Напарник сполз с холма и замер в ельнике. Через десять минут сталкер был наш. Сработал Босяк ловко и быстро — выскочил позади ходока, приложил того кулаком, отбросил в сторону «вал»… … — Как зовут? — Пленник с трудом открыл глаза. — Иван. — Тебя, масть, спрашивают, какое у тебя погоняло. Кличка, бля!? — Ермак! — В тон Велесу отозвался сталкер. Колдун с Босяком переглянулись. Они не раз слышали про сталкера, известного под псевдонимом «Ермак», и встретить легендарного ходока никак не ожидали. — Тот самый Ермак, который Шухова знал? — Спросил Босяк, когда пленник немного отдышался. — Тот самый. За меня вас закопают! Колобок всех вас на ремни порежет. Они за меня любому глотку перегрызут. Слышали, ублюдки?! Вы трупы! — И где же твой отряд, который нас линчует? — Колдун навис над раненым. — А? — Они ещё в город не вошли. — Прохрипел Ермак. — Но когда придут… Он замер на полуслове, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. — Значит, у нас ещё есть время, чтобы их подкараулить. — Ни к кому не обращаясь, прошептал Колдун. Услышав это, Ермак вскочил, и с криком бросился на обидчика. Лязгнули вскидываемые автоматы. — Не стрелять! — Только и успел крикнуть Колдун, прежде чем Карусель нажал на курок. Уже шагнувший к проводнику пленник с занесённым над головой камнем, дёрнулся, получая первую пулю, развернулся, и уже в этом положении принял ещё три свинцовых заряда. — Я же сказал не стрелять! — Колдун выбил у Карусели автомат. — А зачем он нам теперь нужен? Он же всё нам сказал. Вдобавок, он бы тебя убил, если бы не я. — Если бы не ты, мы бы узнали, как много людей в отряде, и насколько хорошо группа вооружена. По твоей милости, мы не знаем о них ровным счётом ничего! — Это всё ерунда. — Резко ответил Коля Карусель, поднимая с земли автомат. — Ты не поэтому его отпустить хотел. Мужики в лагере Борова говорили, что ты вместо того, чтобы стрелять, отпускаешь всех. Мне плевать, почему ты это делаешь, но отпускать всех подряд не позволю. — Я тут командую! — Взревел Колдун, чувствуя, что теряет контроль над ведомыми. — Нахрена нам такой командир, который вместо того, чтобы стрелять, думать будет. Альтруист долбанный! — Ты это мне? — Колдун передёрнул затвор автомата. Теперь они стояли друг против друга, и каждый готов был выстрелить. — Я это тебе! Я стерпел, когда ты моих парней начал поучать, как им жить, хотя мы не меньше твоего зону топчем. Ты перешел грань, папаша. Я не стану из- за твоих добрых помыслов под пули подставляться… В этот момент отреагировал Босяк, словно выйдя из долгого транса, он смотрел на готовых сцепиться мародёров. Наконец он остановил взгляд на Карусели. — Ты чё, падла, забыл своё место? — Босяк потянулся к кобуре, но Велес внезапно вскинул автомат, упирая ствол в грудь командиру, и нажал на курок. Хрустнула проминаемая пулями броня, и напарник Колдуна отлетел назад. Колдун развернулся к стрелявшему, но тут же получил прикладом в грудь и отключился… Растянувшись на траве, он ещё слышал кажущиеся далёкими голоса: — Подымай этого коперфильда. — А оружие? Вал мы разве здесь оставим? — Берём. Хороший ствол. Давайте быстрее, у нас времени в обрез. Час пролетел, словно пуля у виска — быстро и с кучей эмоций. Сначала Колдун вёл своих конвоиров по гребню холма вдоль границы Рыжего леса, потом несколько минут искал лазейку в аномальных полях. Конечно, он мог сейчас завести своих спутников в непроходимую глушь и толкнуть на аномалии, вот только Колдун никогда не хотел повторять судьбу Сусанина. Нет уж, не дождётесь. Он перешагнул через поваленное дерево, дожидаясь, пока конвоиры поравняются с ним, и продолжил путь. Нет, он не станет действовать опрометчиво на открытой местности. А если станет? Что тогда? Ну загонит он одного- двух хантеров в аномалию, и тут же получит пулю от третьего. Тем более у лидера молодчиков сейчас спецавтомат «вал» с бронебойными патронами. Нет, так умирать Колдун не хотел. Вот если бы добраться до гостиницы, где он чувствовал себя как дома, то можно устроить побег. — А откуда мы их пасти будем? — Колдун остановился. — Пасти? — Велес нагнал его, но приближаться на расстояние вытянутой руки не стал — боялся. — Ну, да. Мы же не разбойники с большой дороги, которые выпрыгнут из кустов и постреляют всех. Нам нужно укрытие. — И что ты предлагаешь? — Карусель аккуратно обошел пленника. — Сталкер сказал, что его отряд ещё не вошел в Припять, так что у нас есть время. Можем засесть в гостинице, и оттуда проследить за группой. — У нас время… — Передразнил его Калач. — Ты вообще не участвуешь. Ты нас просто ведёшь, а действовать мы будем. Правильно я говорю, Колян? Карусель кивнул. Он не раз говорил «всё!». Бросал зону как вредную привычку, но вновь возвращался. Она скандалила и всё терпела, потому что любила. Хотела родить от него детей, чтобы хоть чем- то привязать сталкера к себе. Вся её жизнь с момента их знакомства стала попыткой отобрать его у зоны, но соперница не оставляла шансов. Однажды Колдун всё же остался. Открестился от всего прошлого, устроился в охранную фирму. А потом позвонил Бес, и уже через три часа сталкер был в зоне. Когда он в очередной раз вернулся домой, выяснилось, что жена пыталась покончить с собой, напилась таблеток, и была доставлена в реанимацию в тяжелейшем состоянии. Потом был путь от дома до больницы, тяжелый, словно ночной рейд на Янтарь, и разговор с врачом. — Вы что же её беременную- то одну оставили? — Спросил тогда врач, и Колдун не нашелся, что сказать в ответ. Разве мог он объяснить, что зона позвала, и он ринулся к ней на свидание. Разве мог?… Потом была бессонная ночь, даже более тяжелая, чем в карауле на Милитари, и новый разговор с врачом, но уже на повышенных тонах. — …и себя и ребенка погубила… — Бросил тогда врач, и эта новость перечеркнула всё… Колдун хотел остановиться. Он мечтал быть с женой, вдали от зоны, но Чернобыльская аномалия тянула его к себе, словно наркотик, которого надо всё больше и больше. Говорят, так было и с другими — сначала сталкеры не жили в зоне, но со временем им нужно было всё больше её грязного воздуха, всё больше зараженной земли. Они становились её пленниками, её рабами, и вскоре уже тысячи сердец бились как одно, то, которое скрывают рёбра саркофага… И Колдун ушел в зону. Вернулся, чтобы искупить грехи. В тот день, когда сталкер снова ступил на выжженную землю Кордона, он поклялся, что отныне не отнимет ни одной человеческой жизни. Он сдержал слово… Сейчас всё это казалось таким далёким, словно память огромной паутиной метро опутывала мозг, и в одном из тоннелей постепенно таяло эхо уносящегося прочь воспоминания о жене и доме. Нагонит ли он этот состав, прежде чем тот достигнет последней станции и останется стоять там сиротливо, дожидаясь очередных пассажиров? Мысленно он вновь и вновь воскрешал единственный светлый образ во тьме своей жизни, но уже начинал забывать её… Как быстро, всё таки забывается внешний мир. Сколько прошло лет? Пять? Шесть? Колдун никогда не считал дни. Он вёл другой счёт — считал спасённые жизни. За годы его пребывания в зоне таких было больше полусотни. Возможно ли искупить грехи? А если возможно, то сколько спасённых душ нужно положить на чашу весов, чтобы плата была принята? Помнится, Босяк говорил, что каждый человек, которого он убил, снится ему по ночам, а те, кого он спас, не снятся, но, будто, всегда незримо с ним. И где теперь Босяк? Убит. Убит жестоко, коварно. Скольких он успел привести к весам, отмеряющим прегрешения? Выровнял ли их, или же канул в чёрную бездну? А что ждёт его самого после того, как молодчики закончат с отрядом сталкеров? Убьют? Так он давно умер — в тот день, когда узнал о смерти жены, но почему- то отчаянно хватался за жизнь. Зачем? Из страха навсегда погрузиться во тьму, потерять последний лучик света? Быть может… — Вот и я о том… — Голос Калача долетел до него из соседнего номера. — И чё? — А ничё. — Карусель усмехнулся. — Возьмём хабар, и свалим. — К Борову? В смысле, за своей долей. — Какая доля, Вова? — Карусель взвизгнул. — Мы можем весь хабар себе забрать, и сами продать на кордоне. У меня там парнишка знакомый, так что всё в теме. — А с Колдуном чё делать? Он же нас порешит, если отпустим. — Поэтому и не отпустим. Валить его надо, пока он не врубился, что к чему… Ветер был что надо для претворения плана в жизнь. Колдун сел на корточки, подобрался к дверному проёму, и когда Калач ударил по очередной двери, отправил газовую шашку ему под ноги. Не дожидаясь, пока газ распространится, он встал во весь рост, и выхватил из кобуры пистолет. В стволе оставалась последняя пуля, и он её использовал. Нажав на курок, хантер отскочил в сторону, уходя от ответной очереди Велеса. Может быть, с точки зрения незадачливого автоматчика пуля и была потрачена зря, но вечный оптимист Колдун знал, что хоть он и промахнулся, выстрел сыграет психологическую роль… Вслед за первой очередью в стену номера ударила вторая, в двадцать пуль, и боёк сухо щёлкнул… Колдун не мог расслышать этого щелчка сквозь нарастающий гул ветра, зато прекрасно понял, что произошло. Этого он и добивался. Выпрыгнув через окно на крышу, он нанёс противнику удар ногой в живот, краем глаза наблюдая, как по коридорам гостиницы распространяется полупрозрачное облако газа. Второй удар сбил Велеса с ног, но ловкий противник вывернулся, и вновь оказался на ногах. В его руке блеснул нож. — Ну, и зачем ты выпендривался!? — Выпалил он, прежде чем пуститься в первую атаку. Удачно уйдя от выпада, Колдун ударил противнику под колено, вывернул руку и добавил коленом в живот. Защитная пластина костюма не позволила нанести таким ударом сколь-нибудь серьезных повреждений, но выбить нож всё же удалось. Как говорил Наполеон, главное ввязаться в войну… — Спрашиваешь, зачем? — Он с силой сдавил горло противника, наблюдая, как Велес начинает обмякать. — Я не зверь как ты и твои друзья. Во мне ещё осталось нечто человеческое. — И это человеческое — страх? Голос заставил Колдуна обернуться. В оконном проёме возник третий хантер. В руке он сжимал спецавтомат вал, что не давало противнику ни единого шанса. Перехватив ошарашенного Велеса за горло, Колдун другой рукой дотянулся до заткнутого за пояс мародёра пистолета, и выставил перед собой «форт», прикрываясь заложником. — Пусти его, падла! — Человек в окне дернулся, стягивая с плеча ремень автомата, но Колдун слишком хорошо знал это движение, и выстрелил раньше. Две пули ударили обладателю спецавтомата в грудь. Третья прошла чуть ниже подбородка. Тело отшвырнуло назад. Опрокинувшись на письменный стол, хантер скрылся из виду, и Колдун, перехватив напуганного Велеса, развернулся вправо. К этому времени коридор уже наполнился газом, а благодаря сильному ветру, продувающему всю гостиницу, распространился по этажу. Последний боеспособный противник был в шаге от проигрыша. — Зови его. — Приказал хантер и прислонил дуло пистолета к шее пленника. — Калач. — Слабо проговорил Велес. — Громче! — Калач! — Взвизгнул Велес. Никто не ответил. — Твой друг тебя бросил, парень. Кричи громче, может быть, он тебя услышит. — Не убивай меня, пожалуйста. — Велес всхлипнул. — Я не специально. Это всё Карусель. Это он… Пленник указал в сторону окна, за которым лежал мертвец. — На покойников списывать — самое неблагодарное дело. За базар надо отвечать, иначе не будет порядка. А за дела тем более надо быть в ответе. Сейчас мы прогуляемся до окна. Не против? Колдун двинулся к окну, прикрываясь пленником. План был прост — найти последнего врага, и уже потом принимать решение. Как там говорили военные? Маленькая победоносная война? Вот именно такую войну он сейчас выиграл и надеялся на второй раунд противостояния. И в этот момент сознание обожгла пугающая мысль — а ведь у Калача была защитная маска. Вытащив из разгрузочного жилета Велеса обойму для калаша, хантер попытался прикинуть, откуда Калач, если он действительно успел надеть маску, может открыть огонь. Вариантов было немного, точнее всего два — окно в которое пытался залезть Коля Карусель и второе окно, которое так удачно теперь закрывает собой Велес. — Два шага назад, и помоги поднять автомат. — Скомандовал Колдун. Велес послушно отошел назад и поднял автомат с опустевшим магазином. Не отпуская заложника, Колдун отсоединил пустой рожок и вставил новый. Передёрнул затвор. Теперь оружие было у него, и он мог диктовать свои условия. — Калач! — Крикнул Колдун, и развернулся ко второму окну. В проёме мелькнула неясная тень, и хантер выстрелил. Свинцовая дорожка чиркнула по деревянной коробке, и в ответ ударил одиночный из трофейного спецавтомата Карусели. — Калач, не дури! Иди своей дорогой! — Вновь выкрикнул Колдун, пытаясь решить конфликт без лишних трупов. Но мародёр словно не слышал его. Колдун засёк движение уже в коридоре, и отбросив заложника в сторону, прыгнул в окно. Приземлившись на усеянный газетами пол, он вскинул автомат и выпустил очередь вслед мелькнувшему за приоткрытой дверью человеку. — Вали отсюда, Калач, и жив будешь! — Попытался он вразумить хантера. Нет, оставлять за спиной вооруженного врага никак нельзя. Если бы у него не было «вала», тогда ещё можно было уйти, но теперь Калач сам всё решил. Засев за пачкой книг, Колдун вгляделся в полутьму коридора. Ни единого звука не раздавалось со стороны номера. — Калач! Ты меня слышишь, хитрая сволочь?! — Колдун прислушался. Снова молчание. Зацепил? А если нет? Если Калач и впрямь оказался настолько сообразительным, что притворился покойником, то дело плохо. А если жив? Колдун вынул из кармана пустой магазин от калаша и метнул его в сторону двери. Никакой реакции. Ладно, надо двигаться. Уперев калаш на сгиб локтя, Колдун пригнулся, и двинулся к двери. Одновременно он не выпускал из виду лежащего за окном Велеса. Мгновение, и хантер преодолел отрезок пути до перпендикулярного коридора. Затаившись, он вслушался в шорохи пустой гостиницы, и на грани слышимости уловил едва различимый звук. Слух царапнул звук несмазанных петель, и Колдун, не дожидаясь повторной ошибки противника, повалился на бок, накрыв коридор шквальным огнём. В отсветах автоматных залпов мелькнул человек. Калач стоял за дверью, держа спецавтомат наготове, но отреагировать на столь непредсказуемое действие он не смог. Прошив дверь, тяжелые бронебойные пули впились в тело, и хантер рухнул в номер. Не дожидаясь, пока пороховой дым рассеяться, Колдун вскочил на ноги и распахнул изодранную пулями дверь. Как и ожидалось, Калач был мёртв. Он так и не выпустил из рук трофейный «вал», и это его погубило. Не будь у мародёра автомата, он мог бы уйти от пуль, отпрыгнуть назад, но присутствие в руках оружия перечеркнуло всё. Взглянув в остекленевшие глаза мертвеца, Колдун поёжился. Казалось, на него сейчас смотрела сама зона… Одновременно с этим вернулись мысли о Велесе. Что делать с мародёром? Убить? Оставить в живых? Хантер обернулся, глядя на корчащегося человека. Нет, он не убийца. Колдун отбросил калаш, повесил вал на плечо и шагнул к лестнице… Он уходил прочь, не собираясь выполнять данный Боровом приказ. Ещё когда расклад был не в его пользу, он поклялся, что если выкарабкается, то навсегда покинет зону, уйдёт туда, где был нужен, и откуда ушел на поиски лучшей жизни. Он решил вернуться домой, на большую землю. — Колдун! — Крик Велеса нагнал его, когда хантер спускался по лестнице. Мародёр взглянул на приподнявшегося человека. — Удачи тебе. Колдун кивнул и развернулся к лестнице. Вот так всё и случилось — сперва он вытащил малолеток из аномалии, потом застрелил двоих и избил третьего, а этот третий теперь желает ему удачи. — И тебе удачи. — Прошептал ходок и распахнул двери гостиницы. — Тебе она понадобится. В лицо ему ударил порыв ветра, донёсший запах тлена, а следом ухнул гранатомёт в стороне ЧАЭС… — Видишь! — Сталкер указал в сторону города. — Смотри. Проводник остановил группу и взглянул в бинокль на мёртвую Припять. Там, по окраине, двигался человек со спецавтоматом. Костюм на незнакомце был Долговский, и в его принадлежности к дружественному клану Колобок не сомневался. — Ну и что? — не понял проводник. — Ты на ствол его глянь! Это Вани Ермака автомат. — Да ну? — Ещё один ведомый достал из рюкзака бинокль и принялся вглядываться в маячащую фигуру. — Михалыч, ты с оптикой, посмотри что к чему. Пожилой ходок с СВУ расчехлил винтовку, и оглядел незнакомца. — Точно этот. — Ермак у меня изоленту брал, чтобы приклад замотать. Вон даже следы от ножа видать. Проводник нажал на кнопку зума, рассматривая детали экипировки ходока. — Да и на Долговца он не похож. У Долгарей у всех ПДА есть, а этого вообще не определяет. — Заметивший ходока сталкер развернулся к проводнику. — Надо гасить. Колобок кивнул. — Михалыч, стреляй. Сталкер не заставил себя долго ждать. На курок он нажал сразу же, и сразу же попал. Мародёр со спецавтоматом рухнул на траву, и принялся размахивать руками. — Чё он делает? — Не понял снайпер. — Своих зовёт, падла! — Второй сталкер указал в сторону раненого. — Добей его, Михалыч. Снайпер несколько секунд колебался, глядя на корчившегося в агонии человека, который что-то вопил, после чего нажал на курок. Тяжелая пуля ударила противнику в лицо, и крик оборвался… Когда первая пуля настигла его, Колдун повалился назад. Он не сразу осознал, почему в области живота начало нестерпимо жечь. Он не услышал звука выстрела, не увидел вспышки, прямо как тот солдат, который был убит подо Ржевом. Просто боль — адская и всепоглощающая. Хантер опрокинулся назад, хватая ртом холодный воздух. Дар речи вернулся тут же, и он закричал, пытаясь предупредить стрелка, сказать что он больше не мародёр, что всё кончено и он идёт прочь из зоны. — Не стреляйте! — Выкрикнул он, и замахал руками в сторону предполагаемой позиции снайпера. — Не стре- е- е… Вторая пуля ударила в лицо. На этот раз Колдун увидел вспышку на дальнем холме, заметил багровый росчерк пули, услышал, как обрывается его собственный голос и боль проходит, оставляя тело. Мгновение, и он увидел себя сверху, будто кто- то незримый приподнял душу над мёртвой землёй зоны. …Я же не враг. — Мелькнула мысль. — Я же шел из зоны… А потом мир закрутился волчком, и всё естество заполнила тьма… От автора: Началось всё с того, что один из моих друзей, прочитав «На пороге тайны» спросил: — А почему ты не напишешь про мародёров? Прикольно бы вышло. Из этой фразы и родился данный рассказ. Сразу скажу, что писал я скорее не о мародёрах, какими их «рисуют» прочие авторы, а об одном мародёре, который совершенно не вписывался в общую картину. Он бывший сталкер, а это говорит о многом. Изначально идея рассказа была куда сложнее — две сюжетные линии, два героя со сложными взаимоотношениями, но прочитав на одном из сайтов весьма негативный отзыв на первый мой роман по сталкеру, где автор комментария называл меня худшим автором, пишущим на эту тему, я решил сделать рассказ проще и понятнее. Объясню почему: в оставленном на этом сайте комментарии, читатель объявил, что сюжета в книге нет вообще, а все герои — бесчувственные супермены. (Хотя какие могут быть чувства в зоне, где каждое проявление чувств чревато смертью). В «Пленнике монолита», не смотря на все огрехи (признаюсь, первая книга написана просто ужасно), есть несколько сюжетных линий, которые разворачиваются на протяжении и второй («На пороге тайны»), и третей («Кровавый Янтарь») книг. В рассказе ничего подобного я делать не стал. Раз читателям нужны проявления чувств — пусть таковые будут. Нет сюжета? Пусть будет сюжет, прямой как гвоздь. И всё же рассказ заставит кого-нибудь задуматься, но не о том, нужны ли чувства в зоне, а о том, каким растёт молодое поколение… P.S.: Рассказ написан так, чтобы читатель ощутил всю скоротечность времени, которое зона отмерила главному герою. Каждый час — это новый эпизод, а вся жизнь неминуемо идёт к тому моменту, когда часы остановятся навсегда… Все электронные книги серии «STALKER», фанфики, первые главы, анонсы: http://stalker- book.com |
||
|