"Олег Игоревич Чарушников. Сказано - сделано (Сб "Если так рассуждать...")" - читать интересную книгу автора

Голосов, впрочем, слышно все равно не было.
- Крыло оборвал! - не оборачиваясь, желчно прокричал сосед. - Никогда
сразу догадаться не могут, - и добавил: - Пять! Шесть! - И опять почиркал
карандашиком.
Дальше события пошли, как в кошмарном сне. На трибуну с неожиданной
легкостью выпрыгнул председатель. Живо достал из кармана кофемолку, всыпал
горсть зерен и, высунув длиннющий язык, быстро-быстро завращал им внутри
кофемолки. По залу разнесся приятный запах свежемолотого кофе.
- Бразильский! - завистливо прокричал сосед. - Это тебе не с цикорием. К
годовому отчету старик всегда бразильский достает.
Председатель молол кофе минут двадцать. Иногда он вынимал наружу
коричневый язык и болтал им в воздухе. Наконец, положив измочаленный язык
на плечо, устало прошествовал на место. Годовой отчет о работе профкома
был закончен.
Без задержки разразились прения. Первый из выступающих, подбегая к
трибуне, выронил из-под пиджака увесистый булыжник. Нисколько не
стушевавшись, выхватил из кармана рогатый рубанок и широкими взмахами стал
снимать с председателя стружку. Председатель вырвался, пригнул к ящику с
песком и глубоко погрузил в него голову. Но буйный оратор не отставал,
из-под рубанка вилась и сыпалась упругая стружка. Собрание в унисон с
мухой гудело, а в особо интересных случаях громко, с одобрением хлопало
ушами.
- Девять! - крикнул сосед.
Современная радиотехника придала скромной навознице убийственную
поражающую силу. Прения продолжались под жуткий мушиный гул.
Отличился один скромный товарищ. Для начала он дал членам президиума по
новой кроличьей шапке. Затем зачерпнул горсть песочка, прошедшего
санпроверку, и до блеска продраил председателя, особенно в области шеи,
так что там даже пена выступила, на манер мыльной. Это речь также прошла
под аплодисменты. Ушами хлопали так дружно, что временами заглушали вой
неутомимого насекомого. Только один член президиума не участвовал в
прениях. Он сидел непосредственно под мухой, временами клюя носом годовой
отчет.
- Одиннадцать! - выкрикнул сосед и отметил этот факт на манжете.
- Нет, уже двенадцать, вы ошиблись... - сказал Симареев, коварно улыбаясь.
- Вы наверное знаете? - забеспокоился сосед. - Наверное? Мне надо знать
точно.
- А к чему такая точность?
- Как вы не понимаете! - сосед заерзал на стуле. - На наших собраниях
никто не сидит без дела. Все трудятся, как могут, не то, что раньше... Я,
например, ответственный за подсчет ворон (их, кстати, пролетело
одиннадцать, а вовсе не двенадцать!). Вот тот, с краю, который пушок с
рыльца обирает, на собраниях всегда с топориком сидит. Баклуши бьет, чурки
такие, заготовки для деревянных ложек - заметили в столовой? Рядом -
культсектор. Знаменит тем, что хлопает не ушами, как все, а глазами.
Отлично у него выходит...
- Одно плохо, - пожалел разговорившийся сосед. - У нас часто мухи дохнут.
Не выдерживают, видать, нагрузки...
- А муху-то зачем? - угрюмо спросил Симареев.
- Господи боже мой, да для тишины же! Для полной, мертвой тишины в зале,