"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

вечеринки горничная и буфетчик пришли к трем часам. Бетси оделась сама и
одела сынишку; Каверли вернулся домой в пять, к тому времени, когда
ожидались первые гости и все уже было готово.
Когда в половине шестого никто еще не появился, Каверли откупорил
бутылку пива, а буфетчик приготовил виски с имбирным элем для Бетси.
Автомобили сновали взад и вперед но улице, но перед домиком Уопшотов ни
один не остановился. Бетси слышала, как на корте в соседнем квартале
играют в теннис, слышала смех и разговоры. Буфетчик сочувственно сказал,
что соседи здесь какие-то странные. Раньше он работал в Денвере и теперь
мечтал вернуться туда, где люди любезней и знаешь, чего от них ждать. Он
разрезал лимоны пополам, выжал их, расставил на столе бокалы для коктейля
и положил в них лед. В шесть часов горничная достала из сумочки роман в
бумажной обложке и села читать. В шесть с минутами раздался звонок у
черного хода, и Бетси поспешила открыть дверь. Это был рассыльный с
фабрики химчистки. Каверли слышал, как Бетси предложила ему войти и выпить
чего-нибудь.
- О, я бы с удовольствием, миссис Уопшот, - сказал рассыльный, - но мне
пора домой, варить себе ужин. Понимаете, я живу теперь один. Я уже,
наверное, вам говорил. Моя жена убежала с буфетчиком из вагона-ресторана.
Адвокат мне посоветовал отдать детей в приют: мол, так я скорей добьюсь
права опеки, поэтому сейчас я совсем один. Совсем один - даже с мухами
разговариваю. У меня в доме туча мух, но я их не убиваю. Только с ними
разговариваю. Они мне вроде друзья. Эй, мухи, привет, говорю я, мы совсем
одни, вы и я. Вы, мухи, хорошие ребята. Вы, миссис Уопшот, наверное,
думаете, что я спятил, если разговариваю с мухами. Но дело в том, что
больше мне и разговаривать-то не с кем.
Каверли услышал, как закрылась дверь. Бетси пустила в раковину воду. В
комнату она вернулась бледная.
- Ну что ж, давай устроим вечеринку, - сказал Каверли. - Устроим
вечеринку для самих себя.
Он принес ей еще выпить и передал поднос с бутербродами, но Бетси
окаменела от горя и даже не могла повернуть головы: когда она пила виски,
несколько капель пролилось на подбородок.
- О чем только не пишут в этих книжонках, - сказала горничная. - Не
понимаю. Я три раза была замужем, но здесь, в этой книжке, они что-то
делают, а я не понимаю, что именно. То есть я не понимаю, чем они
занимаются... - Она бросила взгляд на мальчугана и снова взялась за
чтение.
Каверли спросил у нее и у ее мужа, не хотят ли они выпить, но оба
вежливо отказались: дескать, на работе они не пьют, Их присутствие как бы
усиливало мучительное смущение, которое быстро перерастало в чувство
стыда: их взгляд при всей его вежливости был словно взглядом целого мира,
и Каверли в конце концов отпустил их домой. Они вздохнули с огромным
облегчением. У обоих хватило такта не высказывать своего сочувствия, они
только попрощались и ушли.
- Мы оставим все на столе для тех, кто придет позже, - бодро крикнула
им вслед Бетси, когда они уходили.
Но тут бодрость покинула ее. Страдание грозило переполнить, ей сердце.
Казалось, ее дух вот-вот будет сломлен организованной жестокостью
окружающего мира. Она предложила людям свою простодушную доверчивость,