"Джон Чивер. Пять сорок восемь" - читать интересную книгу автора

какого-то внутреннего - эмоционального - конфликта и конфликт этот рвет
связь между буквами. Недели через три, не больше, они заработались однажды
допоздна, ион предложил ей зайти куда-нибудь посидеть. "Если вам хочется
выпить, у меня дома есть виски", - сказала она.
Ее комната напоминала чулан. В углу были свалены коробки из-под платьев
и шляп; и хотя комната, казалось, едва вмещала кровать, комод с зеркалом и
стул, на который он уселся, у стены еще стояло раскрытое пианино с
сонатами Бетховена на пюпитре. Она дала ему рюмку виски и сказала, что
пойдет наденет что-нибудь посвободней. Блейк охотно поддержал ее, ведь,
собственно, ради этого он и пришел. Если он в чем и сомневался, то только
в практической стороне дела. Но неуверенность этой женщины в себе и
чувство ущербности ограждали его от всяких неприятных последствий. Среди
множества женщин, которых он знал, большинство лишены были чувства
собственного достоинства, именно за это Блейк и выбирал их.
Через час или немногим позже, когда Блейк стал одеваться, она
расплакалась. Но Блейк чувствовал себя удовлетворенным и слишком сонным,
чтобы придавать значение ее слезам. Одеваясь, он заметил на комоде
записку, оставленную уборщице. Свет проникал лишь из ванной - дверь была
приоткрыта, - и, разглядывая в этой полутьме записку, он снова подумал,
как не вяжутся с ней эти ужасные каракули, словно их писала другая, грубая
и вульгарная женщина. На следующий день он сделал то, что считал
единственно разумным. Когда она ушла обедать, он позвонил в администрацию
и попросил ее уволить. А потом сразу уехал домой. Через несколько дней она
пришла в контору поговорить с ним. Он велел ее не пускать. С тех пор он ее
больше не видел, до сегодняшнего вечера.


Блейк допил второй коктейль, взглянул на часы и понял, что опоздал на
экспресс. Ну что ж, поедет электричкой пять сорок восемь. Он вышел из
бара; еще не стемнело, но по-прежнему шел дождь. Блейк пристально
огляделся по сторонам: бедняга, кажется, ушла. По дороге к вокзалу он раз
или два обернулся - опасность вроде миновала. Но ему все еще было не по
себе, он понял это по тому, что оставил в баре кофейное кольцо, хотя был
не из тех, кто забывает свои вещи. Эта оплошность неприятно его задела.
Блейк купил газету. Электричка была полупуста, и он, сняв плащ, занял
место со стороны реки. Худой и темноволосый, Блейк был во всех отношениях
человеком невзрачным, и лишь по серым глазам и бледности можно было
догадаться о его дурных наклонностях. Одевался он - подобно многим из нас
- так, будто подчинялся закону, регулирующему расходы населения. Плащ на
нем был светло-серый, цвета шампиньона. Шляпа темно-коричневая, костюм
тоже. Кроме нескольких ярких ниток в галстуке, вся прочая одежда была
нарочито бесцветна, словно выполняла роль защитной окраски.
Блейк оглядел вагон, выискивая знакомых. Справа ряда через два впереди
сидела миссис Комптон. Она улыбнулась ему, но улыбка ее тут же погасла.
Мгновенно и устрашающе. Прямо перед Блейком расположился мистер Уоткинс.
Мистеру Уоткинсу давно пора было стричься, и к тому же он нарушал закон о
расходах - на нем была вельветовая куртка. Они с Блейком были в ссоре и не
разговаривали.
Мгновенно погасшая улыбка миссис Комптон не произвела на Блейка ни
малейшего впечатления. Комптоны жили по соседству с Блейками, и миссис