"Джон Чивер. Буллет-Парк" - читать интересную книгу автора

К своим светским обязанностям они относятся торжественно, исполняя их с
блеском и темпераментом. Достаточно взглянуть на них в какой-нибудь
понедельник утром, после того как они весь уик-энд добросовестно обедали и
ужинали в гостях, чтобы оценить всю самоотверженность их служения. Они еще
спят; но вот зазвонил будильник; спросонья мистер Виквайр хватается за
телефонную трубку: дети ведь учатся в другом городе - вдруг кто-нибудь
заболел или попал в беду! Но нет, это всего-навсего будильник. Мистер
Виквайр спускает ноги на пол. Стонет. Чертыхается. Встал. Внутри у него
пусто, словно его выпотрошили; вместе с тем он еще не забыл ощущений
человека, у которого все внутренности на месте. А вот проснулась и миссис
Виквайр. С тихим хныканьем она зарывается головой в подушку. Мистер Виквайр
несет свое пустое ноющее тело по коридору. Увидев в зеркале над раковиной
собственное лицо, он вскрикивает от ужаса и отвращения: морщинистые щеки,
воспаленные глаза, пегие, словно выкрашенные рукой неискусного парикмахера,
слипшиеся волосы. Мистеру Виквайру на мгновение дано увидеть себя глазами
постороннего. Затем, смочив щеки, он начинает бриться. Эта процедура
окончательно истощает его энергию. "Поеду следующим поездом",- бормочет он,
шлепает назад по коридору и, чтобы не видеть утреннего света, забирается под
одеяло с головой. Миссис Виквайр тихо хнычет и, всхлипывая, поднимается с
постели; задравшаяся сзади ночная сорочка обнажает роскошное тело. Она
плетется по коридору и, поравнявшись с зеркалом, зажмуривается. Возвращается
и вновь ложится в постель, уткнувшись лицом в подушку. Некоторое время
мистер и миссис Виквайр лежат рядом и тихо стенают. Затем он переваливается
на ее половину, и ровно двадцать минут они предаются каторжному труду любви,
после чего у обоих наступает сокрушительный приступ мигрени. Он уже опоздал
и на 8.11 и на 8.30. "Кофе",- лепечет он и, еще раз встав с постели,
спускается на кухню. В дверях он внезапно вскрикивает: на полке возле
раковины, суровые и величавые, как боги в некоем пантеоне Раскаяния,
выстроились в ряд пустые бутылки.
Мистер Виквайр с трудом подавляет в себе желание пасть на колени и,
воздев руки, обратиться к ним с молитвой. "Бутылки, о бутылки, пустые
бутылки! - воззвал бы он к ним.- Всемилостивейшие бутылки, сжальтесь, о,
сжальтесь надо мной во имя ваших создателей Сигрэма и Джека Дэниэлса!"
Нерушимая их пустота придает им вид монументальный и строгий. Ярлычки -
"Виски", "Джин", "Бурбон" - подчеркивают свирепость этих китайских божков.
Нет, никакими молитвами и коленопреклонениями их не разжалобить. Быстро,
одну за другой, Виквайр бросает их в корзину, но это не приносит ему
облегчения: он по-прежнему чувствует себя в их власти. Он ставит чайник и
ощупью, держась за стенку, как слепой, возвращается в спальню, откуда
доносятся громкие стоны жены.
- Я не хочу жить! - кричит она.- Я не хочу больше жить!
- Ну, что ты,- хриплым голосом пытается он ее успокоить - Ну,
перестань.
Он снимает с вешалки костюм, полученный из чистки, выкладывает свежую
рубашку, носки и туфли, ложится в постель и снова, укрывается с головой.
Часовая стрелка между тем подобралась к девяти, на дворе совсем уже светло.
Вот и школьный автобус подает из-за угла сигналы для соседского мальчика,
сына мистера и миссис Марсден. Засвистел чайник, и, открывая собой величавое
шествие дней, понедельник вступает в свои права.
Мистер Виквайр встает с постели в третий раз, идет на кухню, наливает