"Антон Павлович Чехов. Цветы запоздалые" - читать интересную книгу автора

себя отпущенниками. Как им было хорошо! Им хотелось дышать, глядеть в окна,
двигаться, жить, одним словом, и все эти желания исполнялись каждую секунду.
Фуров, протестовавший векселя, сплетни, Егорушкино поведение, бедность - все
было забыто. Не забыты были одни только приятные, не волнующие вещи: хорошая
погода, предстоящие балы, добрая maman и... доктор. Маруся смеялась и
говорила без умолку. Главной темой разговора был доктор, которого ожидали
каждую минуту.
- Удивительный человек, всемогущий человек! - говорила она.- Как
всемогуще его искусство! Посуди, Жорж, какой высокий подвиг: бороться с
природой и побороть!
И говорила она, ставя руками и глазами, после каждой напыщенной, но
искренно сказанной фразы, большой восклицательный знак.
Егорушка слушал восторженную речь сестры, мигал глазками и поддакивал.
Он сам уважал строгое лицо Топоркова и был уверен, что своим выздоровлением
обязан одному только ему. Maman сидела возле и, сияющая, ликующая, разделяла
восторги детей.
Ей нравилось в Топоркове не только уменье лечить, но и
"положительность", которую она успела прочесть на лице доктора.
Старым людям почему-то сильно нравится эта "положительность".
- Жаль только, что он... он такого низкого происхождения,- сказала
княгиня, робко взглянув на дочь.- И ремесло его... не особенно чистое. Вечно
в разной разности копается... Фи!
Княжна вспыхнула и пересела на другое кресло, подальше от матери.
Егорушку тоже покоробило.
(*66) Он терпеть не мог барской спеси и важничанья. Бедность хоть кого
научит! Ему не раз приходилось испытать на самом себе важничанье людей,
которые были богаче его.
- В нынешние времена, мутер[2],- сказал он, презрительно
подергивая плечами,- у кого есть голова на плечах и большой карман в
панталонах, тот и хорошего происхождения, а у кого вместо головы седалище
тела человеческого, а вместо кармана мыльный пузырь, тот... нуль, вот что-с!
Говоря это, Егорушка попугайничал. Эти самые слова слышал он два месяца
тому назад от одного семинариста, с которым подрался в биллиардной.
- Я с удовольствием променял бы свое княжество на его голову и карман,-
добавил Егорушка.
Маруся подняла на брата глаза, полные благодарности.
- Я сказала бы вам многое, maman, но вы не поймете,- вздохнула она.-
Вас ничем не разубедишь... Очень жаль!
Княгиня, уличенная в рутинерстве, сконфузилась и принялась
оправдываться.
- Впрочем, в Петербурге я знавала одного доктора - барона,- сказала
она.- Да, да... И за границей тоже... Это правда... Образование много
значит. Ну, да...
В первом часу приехал Топорков. Он вошел так же, как и в первый раз:
вошел важно, ни на кого не глядя.
- Не употреблять спиртных напитков и избегать, по возможности,
излишеств,- обратился он к Егорушке, положив шляпу.- Следить за печенью. Она
у вас уже значительно увеличена. Увеличение ее следует всецело отнести на
счет употребления напитков. Пить прописанные воды.
И, повернувшись к Марусе, он преподал и ей несколько заключительных