"Антон Павлович Чехов. Панихида" - читать интересную книгу автора

АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ

ПАНИХИДА


В церкви Одигитриевской божией матери, что в селе Верхних Запрудах,
обедня только что кончилась. Народ задвигался и валит из церкви. Не
двигается один только лавочник Андрей Андреич, верхнезапрудский
интеллигент и старожил. Он облокотился о перила правого клироса и ждёт.
Его бритое, жирное и бугристое от когда-то бывших прыщей лицо на сей раз
выражает два противоположных чувства:
смирение перед неисповедимыми судьбами и тупое, безграничное
высокомерие перед мимо проходящими чуйками и пёстрыми платками. По случаю
воскресного дня он одет франтом. На нём суконное пальто с жёлтыми
костяными пуговицами, синие брюки навыпуск и солидные калоши, те самые
громадные, неуклюжие калоши, которые бывают на ногах только у людей
положительных, рассудительных и религиозно убеждённых.
Его заплывшие, ленивые глаза обращены на иконостас. Он видит давно уже
знакомые лики святых, сторожа Матвея, надувающего щёки и тушащего свечи,
потемневшие ставники, потёртый ковёр, дьячка Лопухова, стремительно
выбегающего из алтаря и несущего ктитору просфору... Всё это давно уже
видано и перевидано, как свои пять пальцев... Несколько, впрочем, странно
и необыденно только одно: у северной двери стоит отец Григорий, ещё не
снимавший облачения, и сердито мигает своими густыми бровями.
"Кому это он мигает, дай бог ему здоровья? - думает лавочник.- А, и
пальцем закивал! И ногой топнул, скажи на милость... Что ва оказия, мать
царица? Кому это он?"
Андрей Андреич оглядывается и видит совсем уже опустевшую церковь. У
дверей столпилось человек десять, да и те стоят спиной к алтарю.
- Иди же, когда зовут! Что стоишь, как изваяние? - слышит он сердитый
голос отца Григория.- Тебя зову!
Лавочник глядит на красное, разгневанное лицо отца Григория и тут
только соображает, что миганье бровей и киванье пальца могут относиться и
к нему. Он вздрагивает, отделяется от клироса и нерешительно, гремя своими
солидными калошами, идёт к алтарю.
- Андрей Андреич, это ты подавал на проскомидию за упокой Марии? -
спрашивает батюшка, сердито вскидывая глазами на его жирное, вспотевшее
лицо.
- Точно так.
- Так, стало быть, ты это написал? Ты?
И отец Григорий сердито тычет к глазам его записочку. А на этой
записочке, поданной Андреем Андреичем на проскомидию вместе с просфорой,
крупными, словно шатающимися буквами написано:
"За упокой рабы божией блудницы Марии".
- Точно так... я-с написал...- отвечает лавочник.
- Как же ты смел написать это? - протяжно шепчет батюшка, и в его
сиплом шёпоте слышатся гнев и испуг.
Лавочник глядит на него с тупым удивлением, недоумевает и сам пугается:
отродясь ещё отец Григорий не говорил таким тоном с верхнезапрудскими
интеллигентами! Оба минуту молчат и засматривают друг другу в глаза.