"Антон Павлович Чехов. Художество" - читать интересную книгу автора

АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ

ХУДОЖЕСТВО


Хмурое зимнее утро.
На гладкой и блестящей поверхности речки Быстрянки, кое-где посыпанной
снегом, стоят два мужика: куцый Серёжка и церковный сторож Матвей.
Серёжка, малый лет тридцати, коротконогий, оборванный, весь облезлый,
сердито глядит на лёд. Из его поношенного полушубка, словно на линяющем
псе, отвисают клочья шерсти. В руках он держит циркуль, сделанный из двух
длинных спиц. Матвей, благообразный старик, в новом тулупе и валенках,
глядит кроткими голубыми глазами наверх, где на высоком отлогом берегу
живописно ютится село. В руках у него тяжёлый лом.
- Что ж, это мы до вечера так будем стоять, сложа руки? - прерывает
молчание Серёжка, вскидывая свои сердитые глаза на Матвея.- Ты стоять сюда
пришёл, старый шут, или работать?
- Так ты тово... показывай...- бормочет Матвей, кротко мигая глазами...
- Показывай... Всё я: я и показывай, я и делай. У самих ума нет! Мерять
чиркулем, вот нужно что! Не вымерямши, нельзя лёд ломать. Меряй! Бери
чиркуль!

Матвей берёт из рук Серёжки циркуль и неумело, топчась на одном месте и
тыча во все стороны локтями, начинает выводить на льду окружность. Серёжка
презрительно щурит глаза и, видимо, наслаждается его застенчивостью и
невежеством.
- Э-э-э! - сердится он.- И того уж не можешь! Сказано, мужик глупый,
деревенщина! Тебе гусей пасти, а не Иордань делать! Дай сюда чиркуль! Дай
сюда, тебе говорю!
Серёжка рвёт из рук вспотевшего Матвея циркуль и в одно мгновение,
молодцевато повернувшись на одном каблуке, чертит на льду окружность.
Границы для будущей Иордани уже готовы; теперь остаётся только колоть
лёд...
Но прежде чем приступить к работе, Серёжка долго ещё ломается,
капризничает, попрекает:
- Я не обязан на вас работать! Ты при церкви служишь, ты и делай!
Он, видимо, наслаждается своим обособленным положением, в какое
поставила его теперь судьба, давшая ему редкий талант - удивлять раз в год
весь мир своим искусством. Бедному, кроткому Матвею приходится выслушать
от него много ядовитых, презрительных слов. Принимается Серёжка за дело с
досадой, с сердцем. Ему лень. Не успел он начертить окружность, как его
уже тянет наверх в село пить чай, шататься, пустословить.
- Я сейчас приду...- говорит он, закуривая.- А ты тут пока, чем так
стоять и считать ворон, принёс бы на чём сесть, да подмети.
Матвей остаётся один. Воздух сер и неласков, но тих. Из-за разбросанных
по берегу изб приветливо выглядывает белая церковь. Около её золотых
крестов, не переставая, кружатся галки. В сторону от села, где берег
обрывается и становится крутым, над самой кручей стоит спутанная лошадь
неподвижно, как каменная,- должно быть, спит или задумалась.
Матвей стоит тоже неподвижно, как статуя, и терпеливо ждёт.