"Антон Павлович Чехов. Заказ" - читать интересную книгу автора

давать показания, минуты три бессмысленно глядела на своего племянника и
потом спросила тоном, заставившим вздрогнуть весь суд:
- Николай, что ты сделал?
Больше она не могла говорить. Появление обеих старух произвело на
публику гнетущее впечатление. Рассказывают, что, встретясь в коридоре
суда, они устроили друг другу сцену, возмутившую до слез даже судейских
курьеров. Старуха Ушакова, ожесточенная горем, набросилась на генеральшу и
осыпала ее ругательствами. Она говорила ты, упрекала, бранилась, грозила
богом и проч. Тетка Винкеля сначала слушала ее молча, с покорным
смирением, и только говорила:
- Будьте милосердны! Он и я и так уж наказаны!
Потом же не выдержала и на брань стала отвечать бранью.
- Не будь у вас сына, - кричала она, - мой Коля не сидел бы теперь
здесь! Ваш сын погубил его! - и т. д.
Старух едва розняли... Вердиктом присяжных Винкель был приговорен в
каторжные работы на десять лет".
- У Никонова прекрасный бас! - услышал Павел Сергеич голос своей жены.
- Прекрасный, густой, сочный бас... Я не понимаю, милая, отчего он не идет
в оперу?
Павел Сергеич сделал большие глаза и вскочил...
- Ты говоришь, у Никонова хороший бас? - спросил он, выглядывая в
гостиную. - У Никонова хо-роший бас?
- Да, у Никонова.
- Ну, матушка, значит, ты ничего не понимаешь... - развел руками Павел
Сергеич. - Твой Никонов - корова! Ревет, хрипит, точно из него кишки
тянут, а голос вибрирует и дрожит, как пробка в пустой бутылке! Не выношу!
Слуху у твоего Никонова столько же, сколько у этого дивана!
- Никонов певец! - возмущался он, возвращаясь через пять минут к столу
и садясь писать. - Боже мой, что за вкусы! Этому Никонову в уличные певцы
идти, а не в оперу!
Продолжая возмущаться, он сердито умокнул перо и стал писать:
"Генеральша Винкель поехала в Петербург хлопотать, чтобы ее племянника
не вывозили к позорному столбу. Пока она ездила, Винкель ухитрился бежать
из тюрьмы".
- Какая чудная погода! - вздохнул в гостиной студент.
"Его нашли, - продолжал Павел Сергеич, - на вокзале под товарным
вагоном, откуда его вытащили с большим трудом. Человеку, очевидно,
хотелось еще жить...
Несчастный скалил зубы на конвойных и, когда его вели в тюрьму, горько
плакал".
- Теперь за городом хорошо! - сказала Софья Васильевна. - Павел, да
брось там писать, ей-богу!
Павел Сергеич нервно почесал затылок и продолжал:
"Ходатайство тетки не увенчалось успехом... Винкель перед отъездом из
родного города должен был неминуемо пережить позорный столб, но гордая
тетка настояла на своем: накануне гражданской казни Винкель отравился. Его
похоронили за кладбищем, в том месте, где хоронили самоубийц"...
Павел Сергеич поглядел в окно на звездное небо, крякнул и пошел в
гостиную.
- Да, хорошо бы теперь катнуть за город! - сказал он, опускаясь в