"Антон Павлович Чехов. Соседи" - читать интересную книгу автора

Антон Павлович Чехов

Соседи

Петр Михайлыч Ивашин был сильно не в духе: его сестра, девушка, ушла к
Власичу, женатому человеку. Чтобы как-нибудь отделаться от тяжелого, унылого
настроения, какое не оставляло его ни дома, ни в поле, он призывал к себе на
помощь чувство справедливости, свои честные, хорошие убеждения - ведь он
всегда стоял за свободную любовь! - но это не помогало, и он всякий раз
помимо воли приходил к такому же заключению, как глупая няня, то есть, что
сестра поступила дурно, а Власич украл сестру. И это было мучительно.
Мать целый день не выходила из своей комнаты, няня говорила шепотом и
все вздыхала, тетка каждый день собиралась уехать, и чемоданы ее то вносили
в переднюю, то уносили назад в комнату. В доме, во дворе и в саду была
тишина, похожая на то, как будто в доме был покойник. Тетка, прислуга и даже
мужики, казалось Петру Михайлычу, загадочно и с недоумением смотрели на
него, как будто хотели сказать: "Твою сестру обольстили, что же ты
бездействуешь?" И он упрекал себя в бездействии, хотя и не знал, в чем
собственно должно было заключаться действие.
Так прошло дней шесть. В седьмой - это было в воскресенье после обеда -
верховой привез письмо. Адрес был написан знакомым женским почерком: "Ее
Превосх. Анне Николаевне Ивашиной". Петру Михайлычу почему-то показалось,
что в оболочке письма и в почерке, и в недописанном слове "Превосх." было
что-то вызывающее, задорное, либеральное. А женский либерализм упрям,
неумолим, жесток...
"Она скорее согласится умереть, чем сделать несчастной матери уступку,
попросить у нее прощения", - подумал Петр Михайлыч, идя к матери с письмом.
Мать лежала в постели, одетая. Увидев сына, она порывисто поднялась и,
поправляя седые волосы, выбившиеся из-под чепца, быстро спросила:
- Что? Что?
- Прислала... - сказал сын, подавая ей письмо. Имя Зины и даже слово
"она" не произносилось в доме; о Зине говорили безлично: "прислала",
"ушла"... Мать узнала почерк дочери, и лицо ее стало некрасивым, неприятным,
и седые волосы опять выбились из-под чепца.
- Нет! - сказала она, делая руками так, как будто письмо обожгло ей
пальцы. - Нет, нет, никогда! Ни за что!
Мать истерически зарыдала от горя и стыда; ей, очевидно, хотелось
прочесть письмо, но мешала гордость. Петр Михайлыч понимал, что ему самому
следовало бы распечатать письмо и прочесть его вслух, но им вдруг овладела
злоба, какой он раньше никогда не испытывал; он выбежал на двор и крикнул
верховому:
- Скажи, что ответа не будет! Не будет ответа! Так и скажи, скотина!
И разорвал письмо; потом слезы выступили у него на глазах, и, чувствуя
себя жестоким, виноватым и несчастным, он ушел в поле.
Ему шел только двадцать восьмой год, но уж он был толст, одевался
по-стариковски во все широкое и просторное и страдал одышкой. В нем были уже
все задатки помещика старого холостяка. Он не влюблялся, о женитьбе не думал
и любил только мать, сестру, няню, садовника Васильича; любил хорошо поесть,
поспать после обеда, поговорить о политике и о возвышенных материях... В
свое время он кончил курс в университете, но теперь смотрел на это так, как