"Анджей Чеховский. Человекообразный " - читать интересную книгу автора

Теперь мы сидели молча. Я ждал передачи "Би-Би-Си". Их транслировали по
всем каютам. В репродукторе щелкнуло и раздался голос диктора:
- Передаем новости радио "Би-Би-Си". - Букву "Си" диктор смешно
смягчал. Впрочем, может быть, виноват был динамик.
- Принц Уэльский, - начал диктор, - наградил ректора Оксфордского
университета доктора Иверсона и профессора Зальцбургского университета
доктора Юговича орденами за их заслуги в разработке теории Дейвиса-Германна.
- Иверсона? - вдруг, словно очнувшись от дремоты, спросил мой спутник.
- Да. Вы его знаете? Впрочем, вы же из Оксфорда, - вспомнил я. - А что,
собственно, этот Иверсон сделал?
- Помогал Дейвису.
Он минуту помолчал.
- Как вы думаете, сколько мне лет? - он встал, ожидая ответа. Сжал
губы, словно не хотел улыбаться раньше времени.
Я взглянул на его густые черные волосы. Они напоминали искусственное
волокно: блестящие, эластичные, пружинистые.
- Самое большое... ну... двадцать пять, - сказал я.
Он как будто хотел улыбнуться и не смог.
- Пятнадцать. Ровно на десять меньше, - только теперь он улыбнулся,
показав зубы Они тоже казались какими-то необычными, как нейлоновые.
Я вопросительно смотрел на этого странного человека.
- Вы не слышали об ускоренном развитии? Инкубатор, ящик, обогреватели,
контролирующие автоматы... И все это в лаборатории. Потом колясочка, знаете,
как в больницах: этакая кровать на колесах, четыре высоких ножки и колеса.
Внутри выложено пористой резиной, потом пластиковая фольга, марля, фольга,
марля... Стерильность... - он усмехнулся. - Вы что-нибудь поняли? Ничего,
конечно же, ничего!
Я наклонился, внимательно рассматривая носки своих ботинок. Окна вагона
открылись, и желтый свет ламп из туннеля залил купе.
- Значит, на вас проделывали опыты? - спросил я спустя минуту. Вагон
вибрировал все сильней, набирая скорость. Мы выезжали из туннеля, рядом
мелькали длинные черточки неоновых фонарей. Внизу бежали светлые точки
барьеров автострады.
- Опыты... На мне... - он на мгновение замялся. - А, да, опыты, - он
скривился в улыбке. - И еще какие! Вы знаете химию? Ну, хоть немного?
Я кивнул.
- Так вот: реакция в пробирке, и из этой стекляшки вылезает живой
человек. Это, кажется, называется анализ... нет синтез. Конечно, синтез.
- Большая же должна быть пробирка, - пошутил я.
Он как-то грустно взглянул на меня.
- Да нет. Маленькая. Маленькая пробирка-инкубатор. Ее совсем не видно в
стойках аппаратуры. С ней обращаются, как с яйцом. Стерильные перчатки. А
то, что внутри, должно пролежать там целый год. Должно, знаете, постареть,
как вино... Нет, не знаю, как это называется. Пожалуй, все-таки не как вино,
а как виноград. Вот - дозреть. Пробирку ежедневно рассматривают под
микроскопом. Есть у них такой микроскоп -не микроскоп, все это под стеклом,
под большим увеличительным стеклом, а над ним зеркальце и окуляр. Смотришь в
окуляр и видишь... Да, а потом подъезжают с обогреваемой коляской, внизу
электрические подушки, открывают клапан и раз-два - готово: по стерильному
желобку в стерильную коляску съезжает стерильный новорожденный.