"Светлана Чехонадская. Смерть мелким шрифтом" - читать интересную книгу автора

сказала жена сыну в коридоре. Почему-то эти подслушанные слова не разозлили
Ивакина, а рассмешили. Все опять встало на свои места. Мир снова стал
делиться на жуликов и честных людей, и то, что кого-то еще не посадили, было
всего лишь издержками производства.
Конечно, молодые, да хоть тот же сын, были лучше воспитаны для обмана.
Их-то как раз и убеждали все эти рассуждения о более талантливых, более
склонных к риску, более образованных - заслуживающих своих денег. Убеждали
потому, что давали некий шанс, которого у стариков уже не оставалось. Ивакин
видел: большинство его молодых коллег заражены этой надеждой.
В ней было много позитивного, но было и много лжи, хотя бы уже потому,
что теперь перестали называть обманщиков обманщиками, воров ворами. Теперь
всегда надо было добавлять: "Что ж, такие времена".
В общем, Ивакин не очень любил молодых своих сотрудников. Как и в любом
другом учреждении, у них тоже знали, кто замечен, а кто честный, к некоторым
прилепилась слава абсолютно неподкупных (этой славой особенно дорожили те,
кто сознательно строил большую карьеру), однако Ивакин подозрительно
относился ко всем молодым, выбравшим работу в милиции. Так что неведомого
парня, ушедшего "туда, где платят" и якобы предсказавшего убийство, - его,
кстати, звали Мишей, - Ивакин заранее одобрил: молодец, не лентяй. Для
молодых работы в Москве - завались! Чего в пресс-службе штаны протирать?
Бывший сотрудник пресс-службы Миша, однако, с Ивакиным не связался.
Ивакин подождал пару дней, даже позвонил Прохорову - тот, как назло, слег с
ангиной. Поднимать шум вокруг непонятной и невыясненной истории Ивакину не
хотелось: Владимир Александрович уже дохаживал последние дни и знал, что,
хоть его и ценят, и на заслуженный отдых бы не отправили, если бы он сам не
решился, но молодые сотрудники посмеиваются над его манерами, его
романтизмом, его пристрастием к детективным романам, его желанием в
банальных и совсем не литературных преступлениях найти хоть немного от
Честертона. Тем более, что Прохоров ошибся - дело об убийстве директора
рынка Ивакин не вел, он все уже потихоньку сдавал, но находилось это дело
именно на Петровке.
Для успокоения совести Ивакин его полистал - и пожал плечами: убийцы
были фактически известны. Обычная "разборка", хотя для нынешних времен и
дерзкая. Ивакин с неудовольствием отметил, что убитый директор рынка в
прошлом был видной шишкой в партии, тогда еще единственной. Но политика тут
ни при чем. Какая там политика, на рынке...
Машину директора обстреляли, зажав в тоннеле. Охранник успел открыть по
нападавшим огонь, и, видимо, ранил одного из них. Час спустя "форд"
киллеров, основательно обгоревший, нашли в парке неподалеку, а в нем -
пистолеты и труп того, подстреленного. Экспертиза показала, что товарищи его
добили.
Личность убитого киллера быстро установили, затем так же оперативно
вычислили его возможных подельников - правда, пока они находились в бегах.
Прилагались даже не фотороботы - вполне приличные фотографии, а к одной еще
и отпечатки пальцев. И полное досье на всех. Что-то царапнуло Ивакина, когда
он листал увесистый том, он даже замер, уставившись в стену, но возраст есть
возраст, правы молодые следователи... Надо экономить силы.
Спустя две недели Прохоров объявился на Петровке. Похудевший. Увидев
Ивакина в коридоре, он хлопнул себя по лбу.
- Только сейчас понял, зачем ты мне названивал! - весело крикнул он,