"Лоретта Чейз. Рискованный флирт ("Негодяи" #3) " - читать интересную книгу автора

на плечи или хотя бы на коня перед собой. Себастьян катался один на своем
пони, а научил его этому конюх Фелпс.
Он знал, что не может спросить у матери, что с ним не так и как это
исправить. Себастьян научился с ней помалкивать, говорил только о том, что
он ее любит и что она - самая красивая мама на свете; все остальное вызывало
у нее раздражение.
Однажды, отправляясь в Дартмур, она спросила, что ему привезти. Он
попросил братика, чтобы с ним играть. Она заплакала, потом разозлилась и
прокричала по-итальянски плохие слова. Себастьян не знал их значения, но
понимал, что это дурные слова, потому что когда папа их слышал, он ее ругал.
Потом они ссорились, и это было еще хуже, чем крик мамы и сердитый взгляд
папы.
Себастьян не хотел становиться причиной ссоры. Особенно он старался не
провоцировать маму на дурные слова, потому что Бог может рассердиться, и она
умрет и попадет в ад. И тогда никто уже никогда не будет его тискать и
целовать.
Так что Себастьяну не у кого было спросить, что с ним не так и что ему
делать. Только Отца Небесного, но тот никогда не отвечал.
А потом, когда Себастьяну было восемь лет, его мать уехала вместе с
горничной и не вернулась. Отец был в Лондоне, и слуги сказали Себастьяну,
что мать поехала к нему.
Но отец вскоре вернулся, а мамы с ним не было.
Себастьян был призван в мрачный кабинет. Папа сидел за столом и
выглядел очень угрюмым, перед ним лежала раскрытая Библия. Он велел
Себастьяну сесть. Тот, трепеща, повиновался. Только это он был способен
сделать, говорить он не мог - сердце его бешено колотилось.
- Прекрати приставать к слугам с расспросами о матери, - приказал
отец. - Ты больше не должен о ней заговаривать. Она злая безбожница. Имя ей
Иезавель, и "псы съедят Иезавель за стеною Изрееля".*
______________
* Библия, Третья книга царств. - Здесь и далее примеч. пер.

В голове Себастьяна кто-то громко закричал, так громко, что он почти не
слышал отца. Но отец, кажется, не услышал крика. Он смотрел в Библию.
- "Потому что губы чужой женщины - как медовые соты, а рот слаще
масла, - прочитал отец. - Но конец ее горше полыни, острее обоюдоострого
меча. Ее ноги ступают по земле, и шаги ведут в ад", - Он поднял глаза от
книги. - Я отрекся от нее, и в моем сердце радость, что дом моих отцов
очистился от порчи. Больше мы не будем об этом говорить.
Он встал, дернул шнур звонка, и лакей увел Себастьяна. Даже когда
закрылась дверь кабинета, когда они торопливо поднимались по лестнице, крик
в голове Себастьяна не прекращался. Он пытался заткнуть уши, но крик
продолжался, и тогда он сделал то, что мог: открыл рот и издал ужасающий
вопль.
Лакей попытался его успокоить, но Себастьян ударил его, лягнул, и у
него изо рта хлынули плохие слова. Он не мог их остановить. В нем взбесился
какой-то монстр, с которым ему было не справиться. Монстр схватил вазу со
стола и запустил ее в зеркало. Он грохнул об пол гипсовую статую. Он
помчался в большой зал и принялся с криком бить все, до чего мог дотянуться.
Слуги сбежались на шум, но не решались тронуть ребенка, - всем и