"Сергей Чекмаев. Прозрачный паровозик с белыми колесами" - читать интересную книгу автора

Собеседник, похоже, вычитал в моем взгляде нечто красноречивое, потому
что потупился на миг, смешался.
- Не смотри на меня так, Танюша, не стоит. Все люди - волки, весь мир -
большой сортир. Был бы у тебя похожий шансик, и ты б не прозевала. И
нечего тут глазами сверкать! Не прозевала бы, уж поверь. Честные мы только
на словах, ты ничем не лучше других. Все цену имеет, и благородство, и
дружба, и честность, все. У каждого своя цена, но она есть. В общем,
захотелось мне одному в агентстве паханом сидеть, и Катюху я таки вытурил.
Назначили проверку, вскрылось много всего - Катька-то бабками, как своими
распоряжалась, захотела - в дело вложила, захотела - шубку новую купила
или на Бали слетала, позагорать. Она ж знала, что в любой момент недостачу
восполнит, стоит только парочку верных делишек провернуть. У нее на это
нюх был, я тебе уже говорил. А проверяющему пойди все объясни, тем более
что истинное положение дел - кто настоящий директор агентства, - никто и
не знал.
Мне стало противно.
- И что?
- Уволили ее, расследование началось, судебных приставов поналетело -
имущество описывать.
То, что осталось. Она со мной встретиться пыталась пару раз, звонила,
но я не откликнулся. Решил - пойду до конца. Все от нее отвернулись,
многие наши общие знакомые даже спрашивать про нее перестали... вот тебе
тоже проверка на честность - стоило ей обезденежеть, как их сдуло, словно
ветром. Катюха одна осталась. А у нее с детства что-то с сердцем было не
так, врожденная гадость какая-то, точно не знаю как называется. Так от
всех этих дел моторчик и зашалил, приступ, скорая, все такое. И никого
рядом, понимаешь, Тань, никого! Бабок тоже - ноль. Свезли Катюху в обычный
городской стационар, где она через два дня умерла. Ей и тридцати не было,
вот так.
Он поставил паровозик на стол, зашарил руками по карманам, потом
чертыхнулся вполголоса.
Смотреть на меня он избегал.
- Клянусь, я не знал. Я видел, что Катюха пытается до меня дозвониться,
но думал это все по поводу наших заморочек с агентством. А она там умирала
одна, понимаешь! Без лекарств, без денег, да и без помощи тоже - ты,
наверняка, в курсе, как у нас в больничках медперсонал к обычным пациентам
относится. К тем, что заплатить не могут. Ее кровать в коридоре поставили,
у разбитого окна - еще бы день и Катюшка вдобавок и воспаление схватила
бы. Только не успела. А потом поздно было... Я, как узнал... не поверишь,
конечно... волосы на себе рвал! Похороны устроил по высшему разряду... гроб...
памятник... только разве совесть этим успокоишь!!
Последнюю фразу он выкрикнул почти в полный голос так, что даже
перекрыл шум перехода. На нас стали оглядываться. Впрочем, без особого
интереса - ну, торгуются люди слишком эмоционально, что с того?
- Поздно, батя, пить боржом, когда печень отвалилась, - пробормотала я
скорее себе, чем собеседнику, старую, еще институтских времен поговорку.
Однако он услышал, усмехнулся безрадостно.
- Ну, ты права в чем-то. Но знаешь... одно дело человека подставить,
скотство, конечно, тоже, но совсем другое - бросить умирать. Тем более
женщину. Да, какой же я мужик после такого! А она ведь на меня надеялась!