"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Сети зла" - читать интересную книгу автора

Громкий удар сотряс калитку, сколоченную из корабельных обломков, и
следом за этим зычный голос проорал:
- Эй, хозяйка, принимай гостя! - И почти сразу: - Э-ге-ге, Орландина,
ты там спишь, что ли? Сейчас разбужу горячим поцелуем!
Лицо Орландины исказила гримаска злой досады: явился гость, которого
она хотела бы видеть в последнюю очередь. Босиком выбежала в дворик и
торопливо отперла сотрясаемую новой порцией ударов калитку. А то, чего
доброго, половину улицы переполошит, крикун паршивый.
Перед ней стоял, широко улыбаясь, ее надоедливый ухажер Гордиан. Он был
слегка пьян - не то уже пьян с утра, не то еще пьян с вечера. При этом
находился в состоянии среднего добродушия.
Проводив гостя в дом, девушка решила проявить хоть малое подобие
гостеприимства. Так, чуть-чуть, чтобы не слишком обнадеживать наглого парня.
- Если хочешь, поешь. Вот там каша с салом. Уж не обессудь, что боги
послали, то и есть. Я знаменитых разбойников не отлавливаю. Вот, извини,
только опохмелить тебя нечем: ни капли в доме нет. Не употребляю. Даже ларам
приходится медовую воду подносить.
При упоминании домовичков Гордиан опасливо огляделся и сделал знак от
сглаза.
- Да мне не надо, Ор, похмеляться, я сам кого хочешь могу угостить! -
жизнерадостно воскликнул он, потрясая вытащенной из-за пазухи бутылью
темного стекла с клеймом какого-то из дорогих виноторговцев. - И твоим ларам
останется!- добавил громко, чтобы его услышали крохотные "соседи". С
грохотом установил сосуд посреди стола.

Гордиан был начальником контуберния, или попросту десятником панцирной
пехоты. В противоположность обычному панцирнику был он худ, жилист, тонок в
талии и выглядел даже моложе своих двадцати семи.
Три месяца назад ему необыкновенно, можно сказать, дико повезло.
Его десяток нанялся в полном составе охранять купеческий обоз, идущий с
гор с шерстью и бараньими шкурами.
И вот на обратном пути на них напала шайка ставшего печально знаменитым
Нумы Клыкача. Как выяснилось, в обозе была телега, груженная годовой добычей
охотников Серых гор - куньи, беличьи, волчьи, медвежьи меха. Не считая того,
что именно с этим караваном была отправлена крупная партия каракуля.
Как это водилось, сам атаман шел впереди своих людей, вселяя в них
бодрость, а в жертв - страх.
Нума считался мастером фехтования и почти непобедимым в схватке, но
Гордиан этого не знал и, видимо, поэтому справился с ним буквально в
несколько мгновений. Уклонившись от размашистого удара длинным мечом, он
приложил Нуму обухом топора так, что тот очнулся только на следующий день -
уже в цепях.
За голову этого изверга отцы города назначили награду в тысячу
полновесных золотых ауреусов. За него же Торговая палата Сераписа обещала
ровным счетом две тысячи. (Как поговаривали, кое-кто из местных авторитетных
людей готов был заплатить еще больше - знаменитый разбойник, не признававший
никаких понятий, слишком уж многим стал поперек горла.)
Наконец, на разбойнике оказалось навешано изрядное количество
драгоценностей плюс ктесифонский булатный клинок, стоящий баснословных