"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора

вполне спокойно.
Причем равным образом и Будря ("Ну, здрав будь, владыка лесной Борута,
эк тебя занесло от родных краев!"), и Кар.
Они буквально тут же принялись оживленно беседовать о всяких
отвлеченных материях и древней истории, в которой леший ("О, пятьсот годков
стукнуло!") неплохо разбирался.
Орланда даже немного обиделась на Кара и полдня дулась на приятеля. Ну
понятное дело, с толстяком царю общаться приятнее. Все же князь, хотя и
лесной, а не какая-то безродная послушница!
Вот, например, сегодняшним утром Кар и козлорогий обсуждали один
случай, который мальчик вычитал в тартесских анналах.
Лет сто пятьдесят назад один юный пастух заснул в пещере отрогов
Кантабрийских гор, а проснувшись, увидел, что рядом с ним храпит какой-то
страшный волосатый и бородатый человекообразный урод. Бедный пастушок
испугался до смерти и бросился бежать. Со скоростью ветра домчался он до
ближайшей харчевни... Но его никто не послушал, и он поневоле вернулся к
пещере, надеясь, что это ему привиделось - ведь нужно было забрать стадо.
Тем временем "чудовище" подкреплялось обедом пастуха, оставленным в
суматохе. Оно уже все съело и легло подремать, когда на поляне появился
паренек.
Не ясно, откуда взялась у юноши храбрость, но он спутал ремнями сонного
троглодита, а потом все же уговорил взрослых пригнать к пещере лошадь с
телегой.
Дикого лесного человека привезли в село.
Его помыли, побрили. Вскоре он более-менее обтесался, поступил в
подручные к кузнецу и даже женился на вдове, народив с ней семерых здоровых
сыновей и двух дочерей, хотя говорить толком так и не научился. К старости
дикий человек вновь ушел в чашу и жил в глуши лесной диким отшельником.
- Нет, это не наши, - пожал плечами леший. - Наши-то дикими не бывают.
Ежели даже случится, упаси все боги, что погибнет семья, то хоть кто-то из
лесного народа младенца подберет и воспитает как надо. И не дриады,
по-нашему вилы, само собой. У тех вообще своих мужчин нет, они род свой все
с другими продляют.
Рыжий сладко улыбнулся, видать вспоминая молодость.
- И не сатир с сильваном - у тех копыта! Надо бы посмотреть, конечно,
но думаю, это йэтти вендийский, - важно изрек он.
Но чаще они беседовали о пророчестве о Темном Боге. Тут к ним
присоединялась Орланда. И начиналось такое, что бедные мозги прознатчицы
буквально закипали.
Кар читал по памяти соответствующие куски из тартесских хроник,
несостоявшаяся монашка сыпала цитатами из христианских отцов церкви, а
лесной князь припоминал эпизоды из северных саг и сказаний. Порою их диспуты
доходили до такого накала, что, казалось, стоило поднести уголек, и все трое
вспыхнут пламенем, как древняя птица Бену-Феникс.
Леший также немало времени проводил в беседах с ослом, то есть Стиром.
Причем лесной князь говорил вслух, а бедолага певец все больше отвечал
мысленно - ему было трудновато говорить подолгу, ибо ослиная глотка все-таки
не слишком приспособлена для человеческой речи (хотя порою, когда на поэта
находила волна вдохновения, он мог болтать без умолку пару часов подряд).
"Ну и парочка - лешак да ишак!" - съязвила как-то Орландина, глядя на