"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора

ордена? Я прав? Напомни, ты ведь там три года ошивался...
Мир покачнулся перед очами незадачливого порученца Ланселата.
Он пришел в себя, лишь обнаружив, что целует запыленные сапоги своего
начальника, бормоча что-то вроде: "Нет, нет, только не это... Искуплю...
Жизнью клянусь...".
Покачав головой, трибун брезгливо высвободился из объятий подчиненного,
повернулся и направился к двери.
- Постойте, господин, не губите! - кинулся на карачках Гавейн следом за
Ланселатом.
- Ну, чего тебе? - насмешливо передернул тот плечами.
- Я думаю, неспроста это все было! Кто-то против нас все это подстроил!
И еще этот осел...
- Какой еще осел? - отмахнулся полководец. - При чем тут вообще осел?
- На том корабле, на который мы не сели по моей оплошности, был осел!
Осел! Я понял - это был тот самый осел!! Я его узнал!
Рыцарь выкрикивал слова, будто в горячке.
- Он нас выследил!
Сейчас с Гавейном произошло то, что хорошо когда-то поняли авторы
пословицы: "Один дурак может сказать такое, что сотня мудрецов не разберет".
Его отчаянная попытка оправдаться, заставившая парня импровизировать и
выдумывать оправдания прямо на месте, неожиданно попала в точку.
- Ты рехнулся, братец ты мой? - Теперь Ланселат откровенно
рассмеялся. - Какие еще могут быть ослы, кроме вас двоих?
- Выслушайте меня, командор, прошу... Значит, так, - волнуясь, начал он
повествование. - Когда два месяца назад мы с этим пед... ну, с Перси, по
велению святого отца нашего прибыли в Тартесс...
- Хорошо, пока ты прощен, - молвил Ланселат, когда Гавейн умолк. -
Пока, - добавил многозначительно. - А сейчас иди, вызволяй своего напарника.
Он находится во "Льве и кастрюле". Тоже хорош, красавчик. Нашел время по
лупанариям прятаться! От Мерланиуса и на том свете не укроешься!
Гавейн судорожно сглотнул.
И когда это трибун, прибывший в Брундизий всего два часа назад, успел
отыскать Парсифаля? И как тот оказался в лупанарии? Вот же сучара! Хоть все
лети в тартарары, а у него одно на уме.
- И очень тебя прошу. - Проконсул Сераписский достал из ящичка
сигариллу и с блаженной улыбкой стал ее нюхать. - Не болтай о том, о чем
говорил со мной. Как оправдаться перед понтификом за про вал - это моя
забота. Думаю, время, чтобы все исправить, у вас еще есть.

Оставшись в одиночестве, трибун погрузился в тяжелые раздумья.
Ланселат уже давно начинал сомневаться в том, что Арторий поступил
правильно, вняв советам Мерланиуса.
Слов нет, наместник Британии умен, а его затеи всегда заканчивались
успехом. Но он почему-то считал себя абсолютно неуязвимым и любил играть с
судьбой в опасные игры. Ланселат же полагал, что самое главное в их деле -
вовремя остановиться.
Если бы правитель спросил совета у него, то он уже давно бы
настоятельно просил сделать перерыв в той гонке, которая шла уже скоро пятый
год. Может, нужно затаиться и всего-то подождать, когда дряхлый август
покинет этот мир?