"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора

с утра", пожал плечами.
- Так не держим-с, спросу нет. У нас заведение для простых-с, так
сказать... А вот разве что "История похода десяти славных тысяч Сераписского
вольного легиона в Персию" Лаэрта Диогенского. Мудрое и занимательное
чтение...
Обидевшись, воительница вышла вон.
Ну уж нет, эту чушь собачью она бы не взяла и задаром. Как этого
борзописца ругали приятели ее матушки и что они обещали ему оторвать при
встрече - лучше не вспоминать.
Тем более что историю "Десяти славных тысяч" Орландина не только
слышала от матери и ее товарищей, но и наблюдала своими глазами.

Началось все с того, что в Персии возникла смута, имеющая давнюю и
занятную историю.
"...У одних дворцы, у других хижины, у одних сундуки с золотом, у
других тощие кошельки. У одного гарем, а у другого одна старая жена,
доставшаяся от старшего брата..."
Несправедливость устройства мира томила и крестьян Месопотамии, и
рудокопов Заравшана, и пастухов с гор Эльбарс и Памир.
"Надо все разделить поровну!"
Такая мысль приходила не в одну голову, и, наконец, один такой мудрец
Маз-Дак вошел в доверие к персидскому принцу Каваду.
- Следует взять блага для бедных у богатых, а у великих - для малых, -
объяснял царю жрец. - Тот, у кого много денег, пищи или женщин, имеет на них
не больше прав, чем кто-то другой. Сделай так, и ты будешь великим
государем!
Как ни удивительно, Кавад прислушался к последователю Заратустры, а не
велел прогнать его палками. Правда, злые языки говорили, что царевича
особенно прельстила мысль о женщинах - у его дряхлого отца в гареме томилась
тысяча с лишним красоток, старцу не нужных, а Кавад вынужден был
довольствоваться жалкими десятью наложницами, как полагалось наследному
принцу.
Как назло, старый Хосрой еще и имел привычку задерживать войску
жалованье и иногда казнить своих военачальников для профилактики, выражаясь
заумным латинским словом.
Так что не удивительно, что заговор, возглавляемый Кавадом и Маз-Даком,
достиг полного успеха. И началась в Персии новая жизнь, в полном
соответствии с мыслями премудрого мобеда.
Жить в стране стало очень неплохо, даже весело. Хотя Кавад не только
отнимал блага у одних и отдавал другим (что, впрочем, делали все его
предшественники) и развлекался в отцовском гареме, но и воевал.
Воевал успешно и брал изрядную добычу - в Вендии, в Хоразме, в Гиркании
и даже в имперских землях. А добычу, отобрав свою долю, щедро раздавал
солдатам, ибо помнил, как легко голодный и бедный солдат теряет верность
своему государю.
Воины славили царя царей и ласкали пленниц, крестьяне пахали землю, а
ночами отдыхали в объятиях жен (женщин после войн и смуты хватало на всех),
купцы торговали, не боясь разбойников и ростовщиков, а жрецы Ахурамазды во
главе с Маз-Даком говорили, что это хорошо.
Беда, однако, была не за горами, а за плечами.