"Владимир Лещенко, Андрей Чернецов. Обреченный рыцарь" - читать интересную книгу автора

искренне полагая, что к его грехам это мало что добавит.
- И как же вы его?.. - Теперь в голосе посланца князя Велимира звучало
искреннее уважение.
- Да елы-палы... - отмахнулся Гавейн. - В ловушку поймали. Яму вырыли,
кольев понатыкали дубовых, дерном да листьями прикрыли - он и попался.
- А ловили-то на что?
- А вот на него! - ткнул Гавейн в приятеля, чей взгляд прямо-таки
налился кровью от ярости. - Перси на другой стороне ямы сел да на своей дуде
стал играть. Хомолюпусы, они до пастушков молоденьких особенно охочи. Чтоб,
значит, и полакомиться, и всяким... грехам непотребным предаться. Ну Перси у
нас, как видишь, парень собой видный, пригожий, сам и вызвался... Сперва
тамошние смерды хотели кого-то из своих детишек привязать, только красавчик
наш не таков, чтобы за чужую спину прятаться. Говорит, не могу допустить,
чтобы дите невинное жизнью молодой рисковало!
- И ты совсем не испугался, твоя милость? - обратился паренек к
Парсифалю.
Даже в сумерках было видно, каким восхищением горят его глазенки.
- Ну... - пробормотал тевтон, - не без того, конечно...
И, улучив момент, когда Вострец отвернулся, чтобы подбросить в костер
хвороста, украдкой показал приятелю увесистый кулак.
- А скажи-ка, дружище, - продолжил беседу Гавейн, когда они, усевшись
поудобнее, приготовились отведать сваренного спутником блюда, именуемого
"kulesh" - наваристого супа из окорока и пшена, приправленного белыми
грибами. - Расскажи, что за земля эта ваша Куявия и какие люди в ней живут?
Юноша усмехнулся:
- Правду про вас, имперцев, ученые люди говорят, что вы и свою-то
державу на глобусе показать не сможете. На службу подрядились, а куда и к
кому - не знаете! А может, у нас там по улицам медведи ходят и людей почем
зря чавкают?
- Ты бы не дразнился, а рассказал все как есть, - буркнул Парсифаль,
насупившись. - Языком-то всякий горазд молоть - он без костей! А то, почем
знать, может, ты не то что показать не сможешь свою Куявию, а и глобуса-то
приличного в глаза никогда не видал!
- Ну это ты зря, лыцарь, - совсем не обиделся Вострец. - У нашего
князя-батюшки этих глобусей три штуки в палатах белокаменных стоят. А про
землю родную отчего ж не рассказать? Вам с самого начала или покороче?
- Давай с начала, - позволил Гавейн. - Ночь длинная.
- И то верно. Ну, добро... Значит, вначале сотворил великий бог Род, он
же Патар Дий, он же Сварог, небо и землю, потом человека Пурушу и жену
его...
- Постой-постой! - встрепенулся крепыш. - Какой еще Сварог? Мы Христу
молимся. И князь твой вроде тоже. И люди от Адама с Евой происходят, а не от
Параш... тьфу... Пуруши твоего! И выдумали же имечко, нехристи!..
- Не хуже твоего, милость! - отбрил молодой человек. - Не знаю даже,
как ты с таким прозвищем ко двору явишься? Надо что-то придумать...
- Что, что? - взъярился бородач. - Чем тебе мое славное имя не по
нраву?
Даже за меч в сердцах схватился, но тут Парсифаль оделил приятеля
добавкой kulesha (очень недурного на вкус), и тот смирил гордыню, предавшись
насыщению плоти.