"Диана Чемберлен. Огонь и дождь " - читать интересную книгу автора

каждую жилку. И ее совсем не радовала мысль о том, что кожа на ее груди
может показаться такой же прозрачной и безжизненной. Она расстегнула
рубашку, но не сняла ее, не сводя глаз с Глена.
- Она будет такой всего лишь в течение года, - сказала она. - Всего
лишь год. А тогда я смогу пройти курс восстановительной хирургии и не буду
больше выглядеть столь...
- Она превосходна, Солнышко, - перебил он ее. - Это вовсе не так
ужасно. - Он поднял было руку, чтобы прикоснуться к тонкой молодой кожице,
покрывавшей ее грудь, а она резко отклонилась, избегая его прикосновения. -
Это больно? - спросил Глен.
- Нет, - она засмеялась, - ты удивил меня, вот и все. Когда ты
прикоснулся, мне просто немного жгло кожу, вот и все. Но это совершенно не
больно.
- Ты не ощущаешь... потерю равновесия? - с улыбкой спросил он.
- Немножко. - В первые недели после операции это ощущение наполняло ее
огромным счастьем оттого, что ее тело избавилось от заразы. От угрозы. И
Глен мог убедиться в этом, прикоснувшись рукою.
Он протянул руку, чтобы свести вместе полы ее рубашки, а потом встал и
обнял ее.
- Я люблю тебя. - Он поцеловал ее в висок.
- Я бы хотела, чтобы ты спал сегодня здесь.
- Хорошо. - Она почувствовала, как он кивнул.
На следующий день Миа явилась в клинику доктора Белла, хотя и не была
записана на прием. Она заглянула в дверь комнатушки, где сидел социолог, и
сказала:
- Вы оказались правы. Глен великолепен. Несколько дней она жила с
ощущением того, что все входит в норму. Она уже чувствовала себя достаточно
сильной, чтобы начать работу с глиной. Каждое утро Глен проводил у себя в
студии, а она, несмотря на все его уговоры, занималась стряпней. И он
возвращался достаточно рано, чтобы успеть пообедать вместе с ней и Лаурой.
Лаура работала помощником продавца в большом универмаге. Она уже начинала
оживать после своей депрессии, и имя Люка все реже и реже всплывало в их
разговорах.
Затем Лаура оправилась настолько, что стала помогать Глену на кухне, и
они дружно набрасывались на Миа всякий раз, как она пыталась вмешаться. Они
убеждали ее, что она все еще слишком легко утомляется. Она говорила себе,
что ей необходимо давать проявлять Глену заботу о себе, быть помягче, и
подавляла в себе ощущение отверженности.
Глен не пытался заняться с нею сексом, и Миа решила, это ее
обязанность - дать ему знать, насколько она готова к этому. Более чем
готова. Уже три ночи подряд она терпеливо ставила противозачаточный
колпачок в тщетной надежде, однако между ними оставалась дистанция, которую
Миа никак не удавалось преодолеть. Вероятно, он боится повредить ей, думала
она.
На четвертую ночь она сказала ему, что готова к близости с ним.
- А, - послышалось в ответ, - ты действительно должна еще немного
поднабраться сил.
Она улеглась в кровать, не снимая ночной рубашки, и попыталась
потеснее прижаться к нему. Он неохотно обнял ее.
- Я уже в полном порядке. Это не может мне повредить.