"Диана Чемберлен. Огонь и дождь " - читать интересную книгу автора

застала еще двух женщин. Когда Кармен вошла, они подняли взгляды от своих
журналов, и она успела уловить и блеск узнавания в их глазах и с трудом
сдерживаемое участившееся дыхание. Они поскорее постарались спрятать за
обложки своих журналов торжествующие ухмылки от предвкушения того, как
сегодня днем они будут звонить своим товаркам и интригующим тоном
спрашивать: "Угадай, кого я видела в очереди на пластическую операцию нынче
утром?"
Она знала, что главным образом ее возраст бросается в глаза из-за
седины в волосах. Седая прядь начиналась от ее правого виска и тянулась
через всю голову блестящей, как снег, дорожкой, резко выделяясь на черном
фоне. Эта прядь появилась у нее еще в юности и была вначале символом
некоего романтизма, а потом - когда ей было двадцать и даже тридцать -
превратилась в признак ее оригинальности, самобытности. Однажды в "Утре"
Кармен взяла разоблачительное интервью у бывшего губернатора штата Джерри
Брауна, и известный портретист изобразил ее на одном из своих картонов -
седая прядь воспринималась как ее неповторимый отличительный признак.
Сейчас Кармен проклинала ее. Эта прядь к тому же стала шире раза в два -
как дань неурядицам, преследовавшим ее за последние несколько лет. Она
давно подумывала о том, чтобы избавиться от нее, но опасалась, что это
вызовет еще больше пересудов.
Отметившись у регистратора, Кармен прошла в дальний угол комнаты и
постаралась отвлечься чтением журнала. Иногда она украдкой посматривала на
сидевших напротив двух женщин, гадая, что могло привести их сюда. У одной
из них была совершенно плоская грудь, тогда как все остальное не вызывало
нареканий. Интересно, чем же она недовольна: легкая горбинка на носу или
чуть-чуть скошенный подбородок?
Великий Боже, неужели она действительно должна через все это пройти?
Она всегда принадлежала к когорте женщин, отвергавших услуги пластической
медицины, собираясь смиренно принимать признаки своего старения. Ей
казалось, что ее образованность и профессионализм позволяет ей оставаться
самой собой, не прибегая к разного рода ухищрениям.
Вчера в студии "Новостей после девяти" ее навестил известный журналист
Том Форрест, которого она всегда считала своим наставником. Она оказалась
под его крылом еще в двадцать четыре года, будучи юной стажеркой. Он сразу
сказал ей, что она слишком нежно выглядит. Слишком мягкой и недопустимо
податливой, внушаемой Он научил ее тому, как прятать свою мягкость под
непроницаемым фасадом, как сохранять эмоциональное равновесие и не
позволять освещаемой ею истории захватить слишком глубоко ее чувства и
мысли. И Кармен сумела прекрасно усвоить не только то, чему он учил ее, но
и кое-что сверх того.
Она была удивлена, встретив Тома на студии, удивлена тем сухим, чисто
деловым приветствием, с которым он обратился к ней. Со времени их последней
встречи он успел изрядно обрасти жирком, и забавная медвежесть ею фигуры
сменилась просто нездоровой полнотой. Он пригласил ее выпить с ним чашку
кофе, так как на студии не нашлось бы места, где им дали бы спокойно
поговорить наедине, а именно на такую беседу он рассчитывал.
- Кармен, я всегда был с тобой предельно откровенным и не собираюсь
понапрасну тратить слов и сейчас, - с ходу приступил он к цели своего
визита, когда они уселись за столик в ресторане. - Кроме того, я не
собираюсь называть тебе свои источники информации, можешь вообще о них не