"Дмитрий Черкасов. Последний солдат президента" - читать интересную книгу автора

Однозначно.
Ибо среди российских политиков слишком мало нормальных мужиков. В
подавляющем большинстве - бесполые существа, озабоченные собственными
доходами, подковерной возней и мелкими интрижками.
Интеллектуальные импотенты.
О порядочности и говорить не приходится. Продадут кого угодно, лишь
бы цену приемлемую дали. Политики из стран "цивилизованного мира" давно
это поняли и покупали российских чиновников оптом. Отделами, институтами,
министерствами. Ибо оптом, равно как и ночью, дешевле. Псевдодемократы
повизгивали от удовольствия, подсчитывали будущие барыши и выстраивались в
очередь к каждому приезжавшему с Запада серьезному денежному эмиссару.
Так что расчет террористов был стопроцентно верен...
Бобровский выслушал рассуждения Влада, выкурил три сигареты подряд и
в общих чертах согласился с биологом.
Но все упиралось в смерть Арби. Грохнув чеченца, Владислав перевел
процесс изыскания восьми "левых" ядерных зарядов в теоретическое русло.
Майор грустно улыбнулся в ответ на шутливое предложение Рокотова
допросить друг друга в традициях гестапо.
Шутки шутками, а приятели уперлись в стену...
"Хорошо, что у меня с памятью все в порядке", - подумал Владислав и с
хрустом потянулся.
Впереди лежало болото, перейдя которое, биолог выходил на исходную
позицию.

***

Председатель "Белорусской Правозащитной Конвенции" Татьяна Прутько с
благоговением уставилась на Государственного секретаря Соединенных Штатов
Америки.
Для Прутько мадам Олбрайт была эталоном женщины.
Волевая, целеустремленная, жесткая к врагам и благожелательная к
истинным друзьям Америки. Истинная леди в понимании белорусской
правозащитницы. Впечатление немного портили крючковатый, как у ведьмы,
нос, злые выпученные глазки и бесформенная фигура, но Татьяна сама
красотой не блистала и потому не обращала на внешние данные никакого
внимания.
В детстве маленькая Прутько была толстушкой.
Но не потому, что так было угодно распорядиться природе,
корректирующей девичьи фигуры к совершеннолетию, а по более прозаическим
причинам: из-за склонности к обжорству и дурной наследственности - запойно
пил отец и все его семейство.
К двенадцати годам Танюша покрылась прыщами. В отличие от
одноклассниц ее гормональный баланс так и не стабилизировался, и даже во
взрослом возрасте оплывшая физиономия Прутько регулярно расцветала
россыпью красных пятнышек. К тому же прыщи она давила без всякой
антисептики, от чего ее щеки были изрыты глубокими оспинками. В селе,
откуда Татьяна была родом, о гигиене вспоминали два раза в год: на Седьмое
ноября и на Новый год. Все остальное время Прутько могла неделями ходить
немытая, с огромными серными пробками в ушах, из-за которых она не слышала
половины того, что говорили в школе.