"Дмитрий Черкасов. Крестом и булатом: Вторжение (цикл "Влад Рокотов")" - читать интересную книгу автора

двадцать пять тысяч ньютонов, второй - в десять, третий растянут по
времени, однако примерно эквивалентен первому. Похоже на эффект прыгающего
мяча... Так, разрыв в четыре секунды, потом в шесть... Да, именно
прыгающий мяч. Либо иное элипсоидное тело. Задачка не из сложных.
- Спасибо, - полковник свернул ленты самописцев. - Вы нам очень
помогли.
- Обращайтесь без стеснения, - профессор вежливо кивнул
немногословному военному и вернулся к статье в журнале "National
Geographic", которую читал до прихода офицера из разведки.

***

Тридцатый номер "Нового Петербурга" от девятнадцатого июля
двухтысячного года попал в руки Рокотова с большим опозданием. Причем
попал совершенно случайно, с оказией, ибо в станице Галюгаевской о такой
газете никогда и слыхом не слыхивали.
Влад выхватил номер из рук улыбающегося Толи Пышкина, тем самым
спасая "Новый Петербургъ" от участи быть пущенным на хозяйственные нужды,
выслушал краткий доклад Анатолия о поездке в Ставрополь и отправил Пышкина
на полигон в двух километрах от станицы, где группа казаков тренировалась
с доставленным неделю назад оружием. А сам взял огромную кружку с зеленым
чаем и устроился с газетой во дворе.
На первой полосе Рокотов наткнулся на статью Юрия Нерсесова о
странных совпадениях между визитами на базы федеральных войск
корреспондентов одной независимой телекомпании и удачными обстрелами
боевиками этих самых баз, и призадумался.
В свете предстоящего мероприятия к выводам журналиста-патриота
следовало присмотреться повнимательнее.
Радиолюбитель из Мурманска немного обалдел, когда пятого августа
двухтысячного года на открытой частоте и открытым текстом услышал
переговоры капитана крейсера "Адмирал Молотобойцев" с базой в Североморске.
Видать, на флоте новой России начался такой бардак, что шкиперам
атомных посудин уже лень заниматься шифровкой сообщений, и они ничтоже
сумняшеся выходят в общий эфир.
Мурманчанин минут десять послушал ругань высших офицеров Северного
флота, обсуждавших какие-то мелкие царапины на форштевне "Молотобойцева",
нехватку специальной краски для покрытия ободранного участка корпуса,
утерянные во время учений две резиновые лодки и прочие хозяйственные
проблемы, заскучал и переключился на частоту Би-Би-Си, успев как раз к
началу передачи о малоизвестных исполнителях тюремных романсов.
Если бы радиолюбитель не изменил настройку своего приемника и включил
бы аудиозапись переговоров, то следующие полчаса эфира могли принести ему
несколько миллионов долларов. Радио - и телестанции дрались бы за право
первыми донести до своей аудитории правду о трагедии атомохода "Мценск".
Но мурманчанин ничего этого не сделал, предпочтя адмиральскому мату
хриплые распевки уголовников.

***

Александр Лейбович Семисвечко появился в полутемном зале