"Дмитрий Черкасов. Реглан для братвы (Альтернативный криминальный роман) " - читать интересную книгу автора

этого маленького, но столь нужного кусочка металла.
Геннадий Андреевич добрел до двери с криво прикрученной шурупами
эмалированной табличкой, на которой значилось "кап. Опоросов Г.А., старш.
лейт. Самобытный К.Г.", и попытался войти.
Но безуспешно.
Хотя, судя по доносившимся звукам, в кабинете кто-то был.
Из-за двери раздавались невнятный шепот и музыка из стоявшей, как помнил
Опоросов, на сейфе, огромной ярко-красной магнитолы "Panasonic",
проходившей как вещественное доказательство по делу о квартирной краже
трехлетней давности. Материал давно списали в архив, не обнаружив "события
преступления" и потеряв две трети документов из папки с делом, а вот
вещдок остался.
- Киря! - капитан пару раз стукнул кулаком по гулко отозвавшейся филенке и
сморщился от приступа головной боли, вызванной слишком громким звуком. -
Киря! Открывай! Я знаю, что ты там!
Шепот за дверью на секунду стих, но тут же возобновился.
- Кириллушка! - проникновенно сказал Опоросов. - Если ты сейчас же не
откроешь, я тебе пасть порву...
Недовольство капитана было объяснимо и понятно любому русскому человеку.
В кабинете, за наваленной в углу кучей ржавых стволов, изъятых у "черных
следопытов"$F Черные следопыты - индивидуумы, промышляющие сбором оружия и
сохранившейся амуниции на местах боев времен Великой отечественной войны
(сленг).", ждала своего часа маленькая заначка в виде
двухсотпятидесятимиллилитровой бутылочки жидкости для обезжиривания
поверхностей, прозванной в народе "Красной шапочкой" за цвет пластмассовой
крышечки.
Единственная надежда страдающего от жажды опера, отрада измученного
ментовского организма в целом и услада вздувшейся печени в частности.
Несчастный Опоросов еще раз поскребся в дверь:
- Ну, Киря! Ну, открывай!
- Не нукай, не запряг! - неожиданно громко и четко произнес голос старшего
лейтенанта Кирилла Самобытного.
Капитан поискал источник звука и понял, что голос доносится из широкой
десятисантиметровой щели между нижним обрезом косяка двери и полом.
- Киря! - Опоросов бухнулся на колени, просунул в щель пальцы и попытался
схватить за нос лежавшего с другой стороны двери Самобытного. - Не
вынуждай!
Старлей проворно отодвинулся, прищурился, глядя на шевелящиеся аки
щупальца осьминога в щели пальцы, и со всего размаха треснул по ним
отломанной от стула ножкой.
Визг капитана Опоросова пронизал здание РОВД сверху донизу, заставил
дежурного пролить кипяток из чайника себе на ногу, согнал пристроившихся
на ближайшем дереве ворон и сильно напугал присевшего, дабы облегчиться
под крыльцом райотдела, младшего сержанта Червяковского. Через мгновение к
воплям оперативника присоединились крики дежурного, ошпарившего себе
полбедра, и матюги Червяковского, навалившего в не до конца снятые
форменные галифе.
- Ах, ты, скотина! - заорал опер, поднялся во весь рост и смачно влепил
носком сапога по двери.
Расхлябанный замок не выдержал удара, дверь распахнулась и заехала точно