"Дмитрий Черкасов. Точка росы (Невидимки, книга 2) " - читать интересную книгу автора

он не мог заставить себя поесть или умыться. Тыбинь уже начинал бояться
этой тягучей пустоты, понуждал себя к жизни, подстегивал неожиданными и
порой жестокими выходками, разогревая кровь. Но даже это уже надоедало.
Каждое черное зимнее утро в его тяжелой голове, одиноко лежащей на подушке,
возникал один и тот же вопрос: "Зачем?". Дурацкий вопрос, заразный, как
чума. Счастливо нынешнее племя, поверившее в простые, как мычание, ответы.
Эти ответы спасут нацию... или превратят нас в идиотов.
Когда ему в окошко машины осторожно побарабанили пальцами, Тыбинь
только скосил глаза, не желая выходить из комы. Темная фигура склонилась к
стеклу, поскреблась еще раз. Морзик со стажером уставились выжидательно.
Фигура, скрипя по снегу, обошла машину спереди и побарабанила в окошко
пассажира.
Черемисов приспустил замерзшее стекло, и в щель сразу же повалил
морозный воздух.
- Мальчики, девочку не хотите?
- Чего?
Морзик, а за ним и Ролик открыли дверцы, выглянули из машины. Старый
не шевельнулся, глядя через лобовое стекло на дверь подъезда. Его как будто
не касалось происходящее.
На снегу у машины "наружки" переминался, сунув руки в карманы,
мужичонка в черном потертом полушубке из искусственного меха и ушаночке.
Лицо его было хитрое и пропитое. Рядом с ним стояла рослая девочка в
детском клетчатом пальто с пушистым воротником, шапке с помпонами,
перебирая в руках сумочку с вышитым медвежонком.
- Дочка, что ли, твоя? - недобро прищурившись, спросил Морзик.
- Ага, дочка... По стольничку с каждого... на час. Вас там трое? На
троих отдам за двести пятьдесят.
Ролик выпучил глаза, утратив дар речи от изумления. Черемисов,
поразмыслив несколько секунд, взял девочку за плечи и подтолкнул к стажеру.
- Посади в машину. Ну и дворик нам попался...
- Вот и молодцы! - засуетился папаша. - Не пожалеете! Она у меня
обученная... все умеет!
- Сам, что ли, обучал? - мрачно спросил разведчик.
- Что ты! Побойся Бога! Что я, дерьмо последнее, что ли? Жить, знаешь,
надо, а мы люди пьющие... нам деньги нужны...
- А мать?
- Умерла. Два года как умерла. Ты деньги давай вперед, пожалуйста,
чтобы я, значит, вам не мешал...
Мужичонка шумно и нетерпеливо потянул ноздрями чистый морозный воздух
и выразительно потер палец о палец. Вовка зажмурил глаза и помотал головой,
точно отгоняя мух. Потом достал из кармана куртки перчатку и медленно,
смакуя момент, натянул ее на правую кисть.
- Ты это чего? - беспокойно бегая руками по пуговицам шубы, спросил
заботливый папаша.
- Да чтоб об тебя не замараться!
С этими словами Морзик, не прибегая к заморским ухищрениям мордобития,
тяжелой пятерней отвесил папаше здоровенную простонародную затрещину.
Мотнув пятками, тот улетел в сугроб и, не задавая лишних вопросов,
подхватив ушаночку, на карачках улепетнул в сторону. Судя по сноровке, это
он проделывал не первый раз. "Значит, не все соглашаются", - с облегчением