"Дмитрий Черкасов. Демократы и капуста (Главы из романа)" - читать интересную книгу автора

роскошно отделанной и обставленной испанской и итальянской мебелью по сорок
тысяч долларов за комплект.
И разительно отличалась от той "живопырки" в ветхом доме на канале
Грибоедова, в которой Галина Васильевна принимала журналистов, выдавая
специально подготовленную для подобных случаев "трешку" за свое жилище.
Демократический электорат, оболваненный правозащитными лозунгами, свято
верил в неподкупность Молодухо и считал, что та живет так же, как и
большинство ее избирателей.
Галина Васильевна ополоснула лицо, пару раз провела расческой по
волосам и шмыгнула на кухню, где быстро опрокинула рюмку смородиновой водки
"Абсолют". Затем она бросила в рот таблетку анальгина, запила холодным чаем
и, чувствуя, как недомогание проходит, вплыла в столовую.
У окна за маленьким круглым столиком сидел ее ближайший помощник Руслан
Пеньков, известный также в "светло-синих" кругах города под кличкой Пискля.
Голосок у Русланчика действительно был высоковат, что и говорить.
- Доброе утро, Галя. - Пеньков приподнял плоский зад из кресла, но не
встал и опустился обратно.
- Рано ты сегодня, - недовольным тоном выдала Молодухо.
- Меня в прокуратуру вызывают, - огорченно зачмокал Руслан. - Как
свидетеля...
- Свидетеля чего? - насторожилась Галина Васильевна и жестом показала
пожилой дом работнице, чтобы та поставила поднос с двумя чашками кофе на
столик и проваливала.
- По Муркевичу...
- А что Муркевич? - удивилась депутатша. - Ты-то тут при чем?
К убитому на перекрестке Невского проспекта и улицы Рубинштейна
председателю КУГИ Михаилу Муркевичу помощник Молодухо никакого отношения не
имел. С ним работала лично Галина, не доверяя Пенькову столь сладкую тему,
как дележка городского имущества.
- Они думают, что я с его женой... - Руслан не договорил и обреченно
махнул рукой.
- Ты?! - Депутатша хихикнула, представив адюльтер пассивного
гомосексуалиста Пенькова и нахрапистой супруги Муркевича. - В смысле - того?
Руслан мелко закивал.
- Чушь! - Молодухо облегченно вздохнула и пригубила кофе. - Просто
чушь. Я позвоню Сыдорчуку. Пусть отработает те бабульки, что мы ему в фонд
сбрасываем...
Внебюджетный фонд городской прокуратуры был любимым детищем "крошки
Вано", как именовали Ивана Израилевича Сыдорчука все, кому не лень. Прокурор
Санкт-Петербурга слыл человеком хоть и корыстолюбивым, обожающим различные
подношения и палец о палец не ударявшим без "подмазки", но не отказывающим
тем, от кого зависело его благополучие.
Молодухо была в их числе.
Она вовремя подсуетилась и через подконтрольные ей коммерческие
структуры, связанные в основном с топливным бизнесом, вбросила якобы на
"ремонт" здания горпрокуратуры полмиллиона долларов. Сыдорчук радостно
присвистнул и пустил денежки на закупку итальянского мрамора, ковровых
покрытий по двенадцать тысяч "зеленых" за погонный метр и жидких обоев с
золотой крошкой, одна банка которых обходилась почти в три штуки
американских рублей. Естественно, он не преминул использовать часть денег и