"Дмитрий Черкасов. Как уморительны в России мусора (Альтернативно-детективные повести)" - читать интересную книгу автора

подпустил противника поближе и тюкнул того носком ботинка в пах.
Пупогрыз мяукнул, согнулся и упал на колени, держась за низ живота.
Соловец не упустил шанс добить противника, схватил со стола толстенный
телефонный справочник в желтой обложке и от души засадил Кужугетовичу по
физиономии.
Капитан завалился на спину, поджав колени к животу.
Соловец воспользовался беспомощностью коллеги, облегчил карман
Пупогрыза на акт судебно-медицинской экспертизы, в котором говорилось о
невозможности человеку с такими повреждениями, как на исследованном трупе,
ползти тридцать метров по асфальту, оставляя за собой кусочки ливера, и
торжествующе захохотал, поднося к бумаге огонек зажигалки...

ГЛАВА 10
ГОНКИ ПО ГОРИЗОНТАЛИ

Как-то раз Сысой Мартышкин напился со своим сокурсником по школе
милиции.
Причем - сильно.
Можно сказать, в "зюзю".
А у отца этого самого приятеля имелась оставшаяся от умершего
родственника двухдверная машина-"инвалидка" с тарахтящим мотоциклетным
двигателем и большим круглым знаком на переднем стекле, где на белом фоне
красной краской был схематично изображен человек в коляске.
И вот, изрядно накушавшись, Мартышкин с приятелем отправились, как
водится, к доступным женщинам. Ехали весело, пели песни, никого не трогали,
и тут вдруг маячивший впереди гаишник махнул жезлом. Останавливал-то он
другую машину, но водитель инвалидного тарантаса подумал, что именно его. И
запоздало дал по тормозам.
Инвалидка боком прошла метров двадцать, стукнулась о поребрик тротуара
и замерла.
Мартышкинский приятель, пьяный в умат, распахнул дверцу, вывалился на
асфальт и на четвереньках пополз к дорожному инспектору в надежде вымолить у
того прощение.
Глаза испуганного гаишника чуть не выпали из орбит, он принялся
отчаянно махать полосатым жезлом и кричать:
- Езжайте, товарищ инвалид, езжайте!!!...
Именно такими стали глаза Дамского, когда младший лейтенант
расположился в кресле напротив генерального директора "Фагот-пресса" и
зловещим шепотом выдохнул:
- Нам всё известно, Ираклий Вазисубанович! Так что рекомендую вам
начать говорить правду.
Издатель сделался белым, как лист хорошей финской бумаги для ксерокса,
и беззвучно зашевелил губами.
- Ну, как? - продолжил Сысой, от цепкого взгляда которого не ускользнул
испуг издателя.- Будем говорить или в камере подумаем? - Недавний удар по
башке окончательно раскрепостил сознание Мартышкина, и он начал вести себя,
как полагается оперу со стажем,- нагло, цинично и подозревая
потерпевшего-заявителя во всех смертных грехах.- Так куда вы дели
Б.К.Лысого? На даче спрятали или?.. Может быть, его уже и в живых нет? А?!
- Я-я-я...- начал Дамский, но стажер не дал ему договорить,