"Николай Черкашин. Покушение на крейсер ("Искатель", 1987, № 5)" - читать интересную книгу автора

брезентухе. Но, разглядев под капюшоном офицерскую фуражку, трусливо
запричитал: - Слезай, ваше благородие, не повезу! Жизнь нонче дырявая. И
тебя под пулю подставлю, и сам пропаду. Пешочком оно надежнее.
Хлестнул лошадь и покатил прочь от опасного седока.
Но и пешком идти оказалось не так безопасно, как предсказывал
извозчик. Едва Грессер перешел мост через Мойку, как на той стороне его
строго окликнули:
- Эй, дядя, ходь сюды!
Три солдата в зимних папахах, с винтовками за плечами поджидали
раннего пешехода на углу.
Кавторанг взвел в кармане курок и, с трудом переставляя ноги,
двинулся к ночному патрулю. Глаза перебегали с солдат на парапет моста, с
моста на угол переулка, привычно оценивая расстояние и время, отпущенное
ему на все - на поиски спасения, на мгновенное решение, на прыжок, на
бег...
К счастью, они просто стояли, дымя цигарками, а не шли ему навстречу.
До них было шагов полста... Грессер не спеша перешел на их сторону и
двинулся по тротуару. Он уже присмотрел арку, ведущую во двор, и знал, что
будет делать в следующий миг.
- Ходи веселее! - поторопил ефрейтор-бородач, опиравшийся на
винтовку. Поравнявшись с аркой, Грессер метнулся в глубокий проход, и,
прежде чем солдаты спохватились, скинули с плеч винтовки, бросились за
ним, он успел проскочить во двор и рвануть вправо за угол трехэтажного
флигеля. Грессер с гимназических лет знал эти места, и, конечно же,
солдатам-чужакам неведомо было, что за флигелем напрострел уходит анфилада
из четырех дворов, где каменные коробки разгорожены жилыми перемычками, и
что все входные двери правой стороны выводят не только на "черные
лестницы", но и в подъезды соседней улицы.
Три винтовочных выстрела, сделанных преследователями скорее с досады,
чем для дела, пошли гулять эхом по гулким закоулкам двора-лабиринта, будя
и без того встревоженных жильцов.
Отдышавшись под лестницей и став втрое осторожней, кавторанг вышел на
Малую Подьяческую и через четверть часа, уже без приключений, добрался в
Графский переулок.


25 октября 1917 года
6 часов утра

Братва поднялась рано, и в высоких коридорах старинного флотского
экипажа загалдели веселые голоса. Землянухин обдал лицо и шею ледяной
водой и приковылял на береговой камбуз. Его и еще четырех караульных уже
поджидал в обводном канале паровой катер.
По случаю революции были сварены макароны, как после погрузки угля,
но не в ужин, а вопреки всем обычаям - в завтрак. День начинался просто
замечательно. И, запивая макароны крепким чаем, Землянухин забыл на время
и про виденного во сне аспида, и про ноющую ногу, и про постылый - на весь
день - бессменный караул.
Баталер выдал обещанные Митрохиным две селедки, буханку ржаного
хлеба, в честь великого дня насыпал еще полный кисет махры. Не забыл и про