"Юрий Черняк. Последний сеанс" - читать интересную книгу автора

посмотреть!

Я, кажется, ясно спросил: что здесь происходит? - по-прежнему не
повышая голоса, но со знакомой расстановкой спросил Складовский, и все
разом очухались.

Атас! - зашептали то
здесь, то там, и все бросились врассыпную, скользя и падая в грязь. С деревьев молча
спрыгивали, срывались, падали и разбегались, хотя грозный пся крев
не собирался за кем-то гнаться.

Постояв, он вошел
в школу. Пожилая завуч и сторожиха, никого до этого не пропускавшие, испуганно расступились. Учител
и учащиеся бросились по классам, расталкивая друг друга и застревая в дверях.

Складовский неторопливо поднимался на второй этаж, надеясь, что его
догадка не верна, но чувствуя, как ноги становятся ватными...

Он долго стоял возле окна в темном коридоре лицом к лицу с обнаженной женой.
Будто впервые он видел это столь же прекрасное, сколь и порочное тело.

По-прежнему ничего не подозревая, она любовалась своим отражением. И
ведь было чем... Он не мог не признать это, видя ее глазами своих подчиненных. Вот,
оказывается, почему в конце шестидневки все так стараются уйти до восьми вечера...
И никого не уговоришь! Даже самых сознательных и болеющих за свое дело! Только
отводят глаза, меняются в голосе, униженно просят, выдумывая нечто несусветное.

Он знал о прошлом своей жены, но, оказывается, плохо знал ее. Конечно, он
старался не думать, гнал от себя недостойные, как ему казалось, мысли.
Все-таки он сильно был привязан к ней, напоминавшей его первую жену, вернувшуюся пятнадцать лет
назад в Польшу. И теперь признавался себе, что слишком доверял Наде, поскольку ничего
другого не оставалось.

Если бы все свелось к
пошлой интрижке! Если бы обнаружилось, что есть кто-то третий. Он знал
бы, что делать. Он не закрыл бы на это глаза, но хотя бы не знали другие!

А как быть теперь, когда весь завод узнал, что он теперь все знает?
Удивительно, что его авторитет до сих пор был непререкаем... Или уважали как
раз за то, что он ей будто позволяет? Теперь сделать вид, будто ничего не
произошло, уже не удастся. Над ним будут потешаться все, кому нелень...

Так он будет еще долго и мучительно рассуждать сам с собой, а пока
что смотрел, не в силах оторваться, чувствуя, как пересыхает во рту, следил за
цветущим телом, то изгибающимся, то застывающим в чувственных позах, и
тогда оно казалось очерченным по божественному лекалу.

Их разделяло не меньше пятнадцати метров тьмы и дождя, но ему чудилось,
что он слышит ее прерывистое дыхание...