"Юрий Черняк. Последний сеанс" - читать интересную книгу автора

Гудок был едва ли не главной достопримечательностью Соцгородка и
тайной гордостью его обитателей. Ни у кого, даже в самой Москве, не было
такого гудка! Непомерно могучий для столь хилого заводика, он как бы позволял ему
тягаться с признанными гигантами индустрии и намекал на его славное будущее.

Складовский сразу почувствовал, насколько все усугубил. Словно средневековый тиран,
посмевший лишить покорный народ любимого праздника, он чувствовал, как
власть навсегда ускользает из рук, а земля из-подног.

Надя перестала показываться на людях. Иногда ее видели в директорской эмке,
когда она ехала в столицу за продуктами.

Сам
Складовский запил, да так, что мог неделями не показываться на службе. И
она наконец ушла от него, но не к Калягину, а к главному инженеру треста, приезжавшему на
завод во главе комиссии, выявившей множество недостатков в работе и личном поведении директора, от
которого несло спиртным даже на заключительном заседании.

Складовского исключили из партии, сняли с поста и чуть не отдали под
суд за сознательный саботаж. Но ограничились переводом заместителем начальника цеха,
где на прежнюю должность был восстановлен Степан Калягин.

Потом стало известно, что от главного инженера треста Надя ушла
к начальнику главка, точно так же выявившему злостные упущения в работе
ее нового мужа, вплоть до вредительства, и срочно разведшегося со старой
женой.

Одновременно Складовского, как ни опекал его
не помнивший зла Калягин, опустили до сменного мастера.

И это продолжалось до самой войны. Чем выше поднималась Надя, меняя мужей,
снимающих и сажающих друг друга, тем ниже спускался по служебной лестнице
ее первый супруг.

Казалось, новое руководство завода,
не способное поднять производство хотя бы до уровня, достигнутого Складовским, вымещало
на нем свое бессилие, что, как ни странно, вызывало к нему сочувствие у
работяг. Ему подносили, наливали, хлопали по плечу, когда он, мятый и замызганный, присоединялся к
какой-нибудь пьющей компании.

Часто он приставал к
собутыльникам с одним и тем же мучившим его вопросом: что значит - Днепрогэс изображает? Те
переглядывались, крутили пальцем у виска и спешили перевести разговор на другую
тему. Или что-нибудь такое показывали, не вызывавшее с Днепрогэсом даже
отдаленной ассоциации, отчего Складовский сердился и начинал выяснять отношения. Тогда
его в свою очередь спрашивали: что такое Надя в койке изображала, если
большие начальники ради нее на Колыму идут? Складовский многозначительно улыбался,
что-то припоминая, но только отрицательно качал головой: он никогда этого
не скажет. Никому.