"Йожеф Черна. Пересадка мозга" - читать интересную книгу автора

но не сумели разгадать сложной комбинации букв его замка. Я даже
испугался, когда в ответ на мое шутливое замечание о том, что, мол, его
превосходительству этого-то как раз и не следовало забывать, он в гневе
заскрежетал зубами и накричал на меня, велев замолчать. На сей раз мы с
ним не перемигнулись...
Большой беды в том, что президент сломает замок своего личного тайника
и велит сделать новый, разумеется, не было, но мы остерегались случайных
неприятностей.
И вот тут у него возникла хорошая идея. Он ощупал мундир, в котором его
привезли в институт, и в тайном кармашке нашел крошечный блокнот. Мы
взволнованно, но безуспешно перелистывали его, пока не заметили, что
уголок обложки слегка отклеился. Сорвав тонкую бумажку, среди множества
цифр непонятного происхождения и назначения мы нашли и комбинацию букв.
Тотчас попытались открыть сейф, но, к нашему величайшему изумлению, ничего
не вышло. Мы сидели в недоумении, как вдруг я вскочил словно ужаленный.
Взяв из рук президента книжечку, я попробовал открыть тайник, набирая
буквы справа налево. Сейф распахнулся. Весьма простая хитрость.
- Господин профессор, вы величайший человек! - с воодушевлением
воскликнул президент, будто я совершил крупнейшее в мире открытие. У меня
вертелась на языке благодарность за столь милостивое признание, но я
вовремя проглотил слова. Во-первых, потому, что его восторг был искренним,
во-вторых, потому, что я и сам обрадовался успеху.
Мы действительно узнали о многом, что до сих пор было неизвестно
внешнему миру. Это оказалось весьма полезно. Между прочим, выяснили и
настоящее имя диктатора, происхождение его семьи и то, что
домоправительница действительно была родственницей и возлюбленной Кабана.


10 декабря. За прошедшие пять дней на меня нахлынул поток таких
событий, от которых останавливается дыхание. Я был восхищен чрезвычайной
восприимчивостью президента, его способностью приспосабливаться к
положениям, потрясающему темпу и полноте его ассимиляции с обстановкой.
Первые два дня я должен был присутствовать на всех, даже самых
секретных переговорах, чтобы сглаживать некоторые промахи, совершавшиеся в
результате "выпадения памяти". Только теперь, спустя несколько дней, я
могу связать в логическую цепочку все происшедшее. В первый день они
обсуждали доклад о поражении восстания. Из него выяснилось, что враг
потерпел лишь частичное поражение, ему удалось вывести из-под удара
главные силы. Штаб восстания не был захвачен. В этом факте окружение
диктатора усматривало измену. Во время совещания президент проронил лишь
несколько слов, со сдвинутыми бровями он слушал своих приближенных. К
вечеру следующего дня он снова созвал всех, за исключением руководителя
пропаганды, которому поручил переговоры с послом Блуфонии. Тогда я не
обратил на это внимания, но сегодня все выяснилось.
Во дворце я спал в президентской спальне. Вечером у нас состоялся
странный разговор. Сначала он долго расхаживал по комнате, потом
остановился возле меня.
- Проф, - впервые за долгое время он назвал меня так, - завтра я велю
произвести облаву и обыски на улице Ньютона. Все, кого там найдут, будут
задержаны.