"Йожеф Черна. Пересадка мозга" - читать интересную книгу автора

Это произошло сегодня. Еще до начала переговоров я вновь осмотрел
президента и пришел к убеждению, что диктатор, собственно говоря,
безнадежен и через очень короткое время все наши усилия окажутся тщетными.
Следовательно, надо торопиться.


19 ноября. Сегодня утром в сопровождении броневиков мы отправились во
дворец. В городе чуть ли не на всех перекрестках стояли танки, а уличное
движение почти замерло. Прибыв во дворец, также окруженный плотным кольцом
танков, мы направились в личные покои президента, где я прежде всего
обратил внимание на мелкие, личного обихода предметы, а затем принялся
расспрашивать обслуживающий персонал о привычках высокопоставленного
хозяина, стараясь во время разговора запоминать лица людей. Люди отвечали
стесненно, мне не раз приходилось повторять, что я врач, которому надо все
знать в интересах больного. Несмотря на это, они рассказывали о наиболее
интимных вещах только по настоянию главного идеолога. Сколько президент
курит, что пьет, часто ли бывает гневен, безжалостен, быть может, груб.
Что любит слушать по радио и что смотреть по телевизору. Я поинтересовался
оборудованием ванной комнаты, узнал, сам ли президент бреется. Расспросил
сначала его парикмахера, потом повариху; кухарка рассказала о его любимых
блюдах, лакей - о характерных привычках. Заглянул я в спальню, просмотрел
библиотеку и так далее. Затем обратился с вопросами к двум государственным
деятелям. У них я хотел узнать о поведении диктатора во время решения
государственных дел. Разумеется, мой интерес касался не государственных
тайн, а мелких индивидуальных особенностей, склонностей.
Наконец настало время наиболее щепетильной части моего визита. Я
спросил, можно ли мне повидаться с домоправительницей. Она пришла, и
первое мое впечатление было двойственным и странным. Это была чрезвычайно
эффектная зрелая красавица-брюнетка, но в ее сдержанных придворных
манерах, движениях, голосе - одним словом, во всем ее физическом облике
было что-то неприятное. А при мысли о возможности более близких отношений
с ней я почувствовал чуть ли не отвращение. Мысленно сопоставив ее с
Кабаном, я решил, что они вряд ли родственники... Объяснив, о чем пойдет
речь, я сослался на врачебную этику и попросил обоих заместителей оставить
нас вдвоем. Было видно, что Кабану стоило огромных усилий побороть себя и
выполнить мою просьбу.
Об интимных подробностях беседы я писать не хочу.
С полученными во дворце хаотическими сведениями я вернулся в институт и
еще раз осмотрел диктатора. В состоянии его перемен не было.
Вечером я информировал Фельсена о своих дворцовых впечатлениях. Он с
удивлением спросил, зачем мне все это понадобилось. Я ничего не мог ему
ответить, так как и сам действовал под влиянием каких-то смутных,
сумбурных побуждений.


20 ноября. В полдень ко мне ворвался Фельсен и сказал, что состояние
диктатора ухудшилось.
Начиная с этой минуты меня охватило странное душевное состояние. Словно
прорвалась какая-то плотина и меня понесло неудержимым потоком активности.
Я действовал будто по плану, детально разработанному в глубинах сознания.