"Саша Чёрный. Антигной (сказка)" - читать интересную книгу автора

А молодая вдова в раж вошла. Глину вокруг станка вертит, туловище в
сыромятном виде на скорую руку обшлепала, заместо головы колобок мятый
посадила. Вертит, пыхтит, на Бородулина и не взглянет. Спервоначалу она, вишь,
до тонких тонкостей не доходила, абы глину кое-как обломать.

Потеет солдат. И сплюнуть хочется, и покурить охота смертная, а в зеркале
плечо да полгруди, как на лотке, корнем торчат, вверху рыжим барашком пакля
расплывается, - так бы из-под себя табурет выдернул да себя по морде и
шваркнул... Нипочем нельзя: барыня хочь и не военная, однако обидится, - через
адъютанта так ушибет, что и не отдышишься. Упрела, однако ж, и она. Ручки об
фартук вытерла, на Бородулина смотрит, усмехается.

- Сомлели? А вот мы передышку чичас и сделаем. Желательно походить,
походите, а то и так в вольной позиции посидите.

Чего ж ему ходить в балахоне-то энтом с обручем? Запахнул он плечо, слюнку
проглотил и спрашивает:

- А из каких он, Антигной, энтот, будет? В богах бусурманских числился,
либо на какой штатской должности?

- При крымском императоре Андреяне в домашних красавцах состоял.

Покрутил Бородулин головой. Скажет, тоже... При императоре либо
флигель-адъютанты, либо обер-камердинеры полагаются. На кой ему ляд при себе
хахаля такого в локонах содержать.

А барыня к окну подошла, в сад по грудь высунулась, чтобы ветром ее
обдуло: тоже работа не легкая, - пуд глины месить, не утку доить.

Слышит солдат за спиной писк-визг мышиный, портьерка на кольцах трясется.
Покосился он взад на оба фланга, чуть с табуретки не сковырнулся: с одного
конца барынина горничная, вертеха, в платочек давится, с другого денщик
адъютантский циферблат высунул, погоны на нем так и трясутся, а за ним
куфарка, - фартуком пасть закрывает... Повернулся к ним Бородулин полным
патретом - так враз всех и прорвало, будто по трем сковородкам горохом
вдарили... Прыснули, да скорее ходу по стенке, чтобы барыня не застигла.

Обернулась барыня от окна, Бородулина спрашивает:

- Вы что же это, солдатик, фырчите?

И ответить нечего... Кто фырчит, а кто обалдуем на табуретке сидит. Обруч
на бок съехал, глаза как гвозди: так бы всех идолов в палисадник вместе с
барыней к хрену и высадил. Вздохнул он тяжко, - Бог из глины Адама лепил, поди
Адам и не заметил, а тут барыня перед всей куфней на позор выставила...

Эх ты, гладкая! Сколько у ерша костей, столько и барских затей... Знак за
отличную стрельбу выбил, по гимнастике, по словесности первый в роте, и вот
достиг, - из-за адъютантской политуры в Антигнои влип и не вылезешь... Не