"Саша Черный. Ослиный тормоз " - читать интересную книгу автора

что всегда за им в обозе возили.
Отвернул вестовой Сундуков кошму, тихим голосом рапортует:
- Зайчиху я тутошнюю в силок поймал. Жирная, не уколупнешь! С каких
харчей она тут в горах раздобрела, Господь ее знает.
- Ну что ж, - говорит князь Суворов. - И женись на своей зайчихе. Меня
в посаженные отцы позовешь.
- Никак невозможно, Ваше Сиятельство, потому я ее зажарил, аржаной
корочкой нашпиговал. Окажите божескую милость, погрызите хоть лапку. Силы
вам, батюшка, беречь надо, а вы, можно сказать, одним сквозным воздухом
изволите питаться.
Принахмурился Суворов, сальную свечку поднял, морду вестовому осветил.
- Смотри, Васька!.. Загадки гадки, а отгадки с души прут. Я раз в году
сержусь, да крепко. Ты что ж поведения моего не знаешь? Турок ты, что ли?
- Лайтесь, не лайтесь, Ваше Сиятельство! Хоть жареным зайцем меня по
скуле отхлещите, только извольте скушать.
- Эх ты, Васька! Семь в тебе душ, да не в одной пути нет. Даром, что
при мне состоишь... Когда ж я своих солдат по скуле хлестал? Хочь в нитку
избожись, не поверю! Я свою солдатскую порцию чечевички съел, сладкая, брат,
пища! Австрийцы хвалят, - с нее они такие и храбрые... А жаркое сам съешь, я
тебе повелеваю.
Взял Сундуков зайца за задние лапки, сало с него так и каплет, прямо
сердце зашлось. Вышел на мороз, и первый раз за всю службу приказания самого
Суворова не сполнил: кликнул обозную собачку и шваркнул ей зайца: - "Жри,
чтоб тебя адским огнем попалило!"
Собачка, само собой, грамотная: хряп-хряп, только и разговору.
Посмотрел Сундуков, слезы так бисерным горохом и катятся, к штанам
примерзают. Махнул рукой и сел на мерзлый камень звезды считать: какие
русские, какие французские...
Тут-то, братцы мои, и началось. Сидит Суворов, горные планты
рассматривает, - храбрость храбростью, а без ума бобра не убьешь. И вдруг
музыка: ослы энти обозные как заголосят - заревут - зарыдают: будто пьяные
чер-ги на, волынках наяривают... Да все гуще и пуще! Обозные собачки
подхватили в голос, с перебоями, все выше и выше забирают, словно кишки из
них через глотку тянут. Стукнул Суворов походным подстаканником по походному
столику, летит Сундуков, в свечу вытянулся.
- Что там за светопреставление? Ведьма, что ли, бешеного быка рожает?
- Никак нет!.. Ослы поют. Погонщик через переводчика сказывает, будто
они завсегда в полнолунную ночь в восторг приходят, кто кого перекричит.
Занятие себе такое придумали, Ваше Сиятельство...
- Ишь ты, скажи на милость. А у меня, сват, свое занятие: соснуть на
часок надо, тоже и я не двужильный. Дай-ка пакли из тюфячка, уши заткнуть.
Покрутил Сундуков головой... Ах ты, Царица Небесная! Ужели русскому
генералиссимусу из-за такой последней твари не спать?.. Ишь, как притомился!
Паклю подал, вздохнул и на мелких цыпочках прочь вышел.
Да разве ж против ослиной команды пакля действует? Месяц встал выше,
сияние на полную небесную дистанцию, ослы-стервы только в силу вошли, будто
басы-геликоны мехами раздувают, да с верхним подхватцем...
Тетку твою поперек! Сел Суворов на койку, щуплые ножки свесил, сплюнул.
Под пушечный гром спал, под небесный спал, а тут - хочь воском уши залей, не
всхрапнешь. Чего делать? Приказать им в мешки морды завязать? За что ж тварь