"Керолайн Черри. Ангел с мечом ("Эра возрождения")" - читать интересную книгу автора

может утащить ее в черную воду, и они оба утонут.
Пальцы соскальзывали. Альтаир свободной рукой схватила эту уходящую
вниз руку и потянула, потом бросила крюк, ухватилась обеими руками, уперлась
босыми ногами и потащила человека в лодку, потом встала и собственным весом
выровняла накренившуюся лодку. Над краем лодки показалось вялое тело
мужчины, рука, голова и плечо, но у нее уже не было сил тянуть дальше.
Мужчина, висевший в ненадежном равновесии на носу ее скипа, был
светлокожим и светловолосым, молодым и хорошо сложенным; огромное
расточительство скормить такого рыбам и угрям, даже если он действительно
был тем, за кого она его принимала: каким-нибудь бедным должником или
кем-то, кто вступил в конфликт с бандами. А скорее всего, член банды, и
тогда было бы самым разумным дать ему снова соскользнуть к рыбам и опорам.
Но Альтаир осталась в той же позе, и, упираясь ногами и переводя
дыхание, крепко держала скользкое запястье, пока лодка дергалась и качалась.
Потом Альтаир наступила на руку мужчины, встала коленями ему на спину и
вытянула из воды вторую руку, пока он снова не соскользнул. Теперь у нее
были обе руки.
Тянуть.
Дура. Дура. Проклятая дура!
Ей не хотелось ни быть убийцей, ни участвовать в убийстве. И тем, что
она не проехала просто мимо него, она привела себя к этому вынужденному
решению.
Она резко опустилась на рейки пола - бум - наставив на заднице синяков,
и совсем перетащила мужчину через край лодки, напрягаясь до боли, и этого
хватило, чтобы он остался на борту и она могла бы его отпустить, а все
вместе было уже достаточным благодеянием по отношению к чужаку. Но она
набрала воздуху и продолжала трудиться, заставляя тем самым закачаться
лодку, перегнулась через его спину и из последних сил выудила из воды одну
из его ног, обхватила и тащила на борт до тех пор, пока он вялой, мокрой
кучей не лег на доски.
Теперь он больше не был тормозом для скипа. Лодка медленно вертелась,
натыкалась на опоры и вертелась опять. Альтаир склонилась над чужаком, уже с
синяками на коленях, села верхом на этот выброшенный водой человеческий
обломок, изо всех сил нажала на спину, выдавливая из него воду, и давила,
давила и давила, раз, два, пока он не начал судорожно выкашливать воду на
дно лодки. Скип плыл по течению, то и дело натыкаясь на опоры, и каждый удар
был для Альтаир будто синяком на чем-то, что значило для нее больше, чем это
полузахлебнувшееся, безнадежное ничто. Она чертыхалась перед каждым вдохом.
Проклятый идиот! Разобьет мою лодку! Будь ты проклят, что упал в мой канал!
Не моя вина. Переложи ее на них! Ну что я сделала, что вынуждена этим
заниматься? (Ррумс.) Проклятье!
На мгновение они оказались в лунном свете, когда скип несло между
мостами и висячими переходами. Толчки и удары, отскоки и новые удары.
Альтаир позволила скипу плыть по течению и вертеться, а сама продолжала
обрабатывать мужчину, не находя возможности бросить это занятие. Проклятье,
проклятье, проклятье...
- Ну, давай же, дыши, в конце концов!
И он действительно задышал. Она почувствовала, как он давился и опять
застывал, как из него выходила вода. И она снова давила на него, и ругала
его, и хрипела, и чертыхалась, пока он судорожно не задвигал руками, а лодка