"Федор Чешко. Проклятый" - читать интересную книгу автора

Федор ЧЕШКО

ПРОКЛЯТЫЙ




Конопатый мужичонка, которого Хорь невесть как исхитрился приметить
среди злобно насупленной боярской дворни, хорошо знал дорогу. И морочиться
с ним не пришлось - дали только поглядеть на то, что сталось с прочими.
Проняло мужика, враз стал говорлив и угодлив.
И вот теперь стоит, переминается с ноги на ногу в чавкающей болотной
жиже, раболепно засматривает в едва различимые в предвечернем сумраке лица
верховых: вот, дескать, не слукавил, не обманул, привел, куда велено.
Верховые помалкивали. Не то, чтобы тревожились они, или в силе своей
усомнились, - просто такого, увиденного, никто не ждал. Хорь выпростал
ногу из стремени, пнул мужика-провожатого в плечо, шепнул:
- Что ж ты, башка твоя кочерыжкой, плел? Нешто сторожки такими
бывают?
Мужичок всхлипнул, задышал часто-часто, собрался было пояснять да
оправдываться, но Хорь, перегнувшись с седла, сгреб его пятерней за
бороду, прошипел в лицо: "А ну, тихо!" Потом выпрямился, глянул на
хмурящегося Чекана:
- Ну, говори, Василий, чего делать-то? У меня уж сабля сама из ножен
выползти норовит.
Чекан молча супился, комкал в кулаке холеную бороду, цепко ощупывал
взглядом открывшееся впереди строение. Крепкий частокол, тяжкие, медными
полосами кованные ворота, вскинувшаяся в вечернее небо тесовая крыша,
узкие окна-бойницы... Вот тебе и сторожка. Экая хоромина - острог, да и
только. И что же теперь? Сколько собрал боярин к себе в болотное логово
холопей да приживальщиков? Может статься, что десятков пять, а может и
того поболее будет - терем большой, вместительный. Силы-то хватит
вломиться в гадючье гнездо, как вот нынче утром в палаты его вотчинные
вломились, и боярина порешить в рубке - тоже дело возможное (он хоть и
стар, да не робок, сабли не напоив бежать не станет), да только...
Приказано живым его доставить, целехоньким. Удастся ли? Нельзя, чтобы не
удалось. Григорий Лукьяныч Скуратов-Бельский к удачливым ласков и
милостив, а к неудачливым... Не верит Малюта в неудачливость, вот беда-то
в чем. А в измену он верит охотно.
Тихо за черным частоколом, ни железного звяканья, ни конских
всхрапов, ни голосов человечьих - ничего не слыхать. Но оконца светятся,
есть там, стало быть, кто-то. Кто? Сколько их? Эх, незнание хуже пытки...
И собаки на дворе не брешут. Почему? Неужто нету их там? Хоть и странно
это, а похоже, что так. Иначе уж почуяли бы чужих, тревогу бы учинили.
А ведь частокол, пожалуй, не больно-то и высок, с коня перемахнуть -
плевое дело. Так что, понадеяться на авось?
Лес уже сделался по-ночному темен, и в беззвездном небе бурым
нечистым заревом дотлевал закат. Этак скоро и руки своей не увидишь.
Под внезапным порывом не по-летнему стылого ветра неприязненно