"Гилберт Кийт Честертон. Умеренный убийца ("Четыре праведных преступника" #2)" - читать интересную книгу автора

сейчас присвистнет. Посмотрел на Барбару и сказал тихо:
- Ага! Так он снова выплыл? Ну быть беде! Да, я его знаю - его называют
доктор Грегори, но я думаю, он родом из Германии, хотя часто сходит за
англичанина. О, это буревестник! Где он - там всегда беспорядки. Кое-кто
считает, что нам самим не мешало бы его приручить; думаю, в свое время он
предлагал свои таланты нашим властям. Он малый ловкий и знает про них много
всякой всячины.
- И вы считаете, - отрезала она, - что я должна верить этому господину
и всему, что он нес?
- Нет, - сказал Хьюм. - Я бы не стал ему верить; даже если вы и
поверили всему, что он нес.
- Как это? - спросила она.
- Откровенно говоря, я считаю его законченным негодяем, - сказал
учитель. - У него отвратительная репутация по части женщин; не стану входить
в детали, но дважды он сидел в тюрьме за дачу ложных показаний. Я говорю
только одно: во что бы вы ни поверили - не верьте ему.
- Он посмел сказать, что наше правительство нарушило свое слово, -
сказала негодующая Барбара.
Джон Хьюм молчал. Почему-то это его молчание ей показалось тягостным; и
она выпалила:
- Господи! Да скажите вы хоть что-нибудь! Он же посмел сказать, что во
время экспедиции лорда Джеффри кто-то убил ребенка! Ладно, пусть называют
англичан холодными, черствыми и вообще! Это распространенный предрассудок.
Но неужели же нельзя пресечь такую наглую, бессовестную ложь!
- Да... - сказал Джон Хьюм устало. - Никто не назовет Джеффри холодным
и черствым. Извиняет его только одно: он был в стельку пьян.
- Значит, я должна верить этому лжецу! - крикнула Барбара.
- Разумеется, он лжец, - сказал учитель мрачно, - но беда стране и
прессе, когда только одни лжецы и говорят правду.
Его мрачная твердость вдруг пересилила ее обиду; и она сказала уже
спокойно:
- И вы верите в это самоуправление?
- Я вообще не склонен верить, - ответил он. - Мне очень трудно верить,
что люди не могут дышать и жить без выборов, если они прекрасно без них
обходились пятьдесят веков, покуда вся страна принадлежала им. Наверное,
парламент - вещь хорошая; человек в цилиндре - тоже хорошая вещь; такого
мнения безусловно придерживается ваш дядюшка. Нам могут нравиться или не
нравиться наши цилиндры. Но если дикий турок мне говорит о своем
прирожденном праве на цилиндр, мне трудно удержаться от вопроса: "Так какого
же черта вы его себе не закажете?"
- Вам, по-моему, и националисты не очень по душе, - сказала она.
- Их политики часто негодяи; но тут они не исключение. Потому-то я и
вынужден занять промежуточную позицию; нечто вроде доброжелательного
нейтралитета. Иначе выбирать пришлось бы между кучкой отпетых подлецов и
сворой сопливых идиотов. Видите - я человек умеренный.
Впервые он легонько усмехнулся; и невзрачное лицо его сразу похорошело.
Она сказала уже гораздо дружелюбней:
- Ну, хорошо, но мы должны предотвратить настоящий взрыв. Не хотите же
вы, чтоб всех наших людей прикончили!
- Пусть только слегка прикончат, - сказал он, не переставая