"Гилберт Кийт Честертон. Пять праведных преступников" - читать интересную книгу автора

Гилберт Кийт Честертон

Пять праведных преступников


{Читатель может удивиться, почему "Четыре праведных преступника"
("Four Fanetless Felons") переводится здесь как "Пять...". Дело в том, что
Честертон, вообще любивший так называемую "германскую аллитерацию" (слова
начинаются с одной и той же буквы), в этой книге доводит ее до предела.
Конечно, мы пожертвовали возможностью сохранить ее в заглавии, если бы
преступников было только четыре, - но их, собственно говоря, даже не пять,
а шесть, с журналистом.
Заметим, что название последнего рассказа - нечаянный подарок
переводчику Честертон махнул здесь рукой на эту аллитерацию - "The Loyal
Traitor", а по-русски сама собой выходит даже игра слов. (прим, перев.)}


Содержание

Пролог. Перевод Н. Трауберг.
Умеренный убийца. Перевод Е. Суриц.
Честный шарлатан. Перевод Е. Суриц.
Восторженный вор. Перевод Е. Суриц.
Преданный предатель Перевод Е. Суриц.
Эпилог. Перевод Е. Суриц.

ПРОЛОГ

Мистер Эйза Ли Пиньон из "Чикагской кометы" пересек пол-Америки, целый
океан и даже Пикадилли-серкус, чтобы увидеть известного, если не
знаменитого графа Рауля де Марийяка. Он хотел для своей газеты так
называемой "истории" - и получил ее, но не для газеты. Вероятно, она была
слишком дикой, в прямом смысле слова - дикой, как зверь в лесу, комета
среди звезд. Во всяком случае, он не стал предлагать ее читателям. Но я не
знаю, почему бы не нарушить молчания тому, кто пишет для более тонких,
одухотворенных, дивно доверчивых людей.
Мистер Пиньон не страдал нетерпимостью. Пока граф выставлял себя в
самом черном цвете, он охотно верил, что тот не так уж черен. В конце
концов, широта его и роскошества никому не вредили, кроме него; имя его
часто связывали с отбросами общества, но никогда - с невинными жертвами или
достойными столпами. Да, черным он мог и не быть - но таких белых, каким он
предстал в "истории", просто не бывает. Рассказал ее один его друг, на
взгляд мистера Пиньона - слишком мягкий, до слабоумия снисходительный. Но
именно из-за этого рассказа граф де Марийяк открывает нашу книгу, предваряя
четыре похожих истории.
Журналисту с самого начала кое-что показалось странным. Он понимал,
что изловить графа нелегко, и не обиделся, когда тот уделил ему десять
минут, которые собирался провести в клубе перед премьерой и банкетом. Был
он вежлив, отвечал на поверхностные, светские вопросы и охотно познакомил
газетчика с друзьями, которые там были и остались после его ухода.