"Гильберт Кийт Честертон. Битва с драконом [Цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

Себя не только пророком. Старая вера убила нового пророка;
но и Он в свою очередь убил старую веру. Он умер, чтобы ее
уничтожить, а она умерла, уничтожая Его. Говоря все так же
объективно, приходится рассказать о том, что дальше все
пошло ни с чем не сообразно. Все участники этого дела
никогда уже не стали такими, как раньше. Христианская
церковь не похожа ни на одну из религий; даже ее
преступления - единственные в своем роде. Евреи не похожи
ни на один народ; и для них, и для других они - не такие,
как все. Рим не погиб, подобно Вавилону и многим другим
городам, он прошел сквозь горнило раскаяния, граничащего с
безумием, и воскрес в святости. И путь его не сочтут
обычным даже те, для кого он не прекрасен, как воскресший
Бог, а гнусен, как гальванизированный труп.
А главное - сам пророк не похож ни на одного пророка в
мире; и доказательство тому надо искать не у тех, кто верит
в Него, а у тех, кто не верит. Христос не умирает даже
тогда, когда Его отрицают. Что пользы современному
мыслителю уравнивать Христа с Аттисом или Митрой, если в
следующей статье он сам же упрекает христиан за то, что они
не следуют Христу? Никто не обличает наши незоро-астрийские
поступки; нехристианские же (и вполне справедливо) обличают
многие. Вряд ли вы встречали молодых людей, которые сидели
в тюрьме как изменники за то, что не совсем обычно толковали
некоторые изречения Аттиса. Толстой не предлагал в виде
панацеи буквальное исполнение заветов Адониса. Нет
митраистских социалистов, но есть христианские. Не
правоверность и не ум - самые безумные ереси нашего века
доказывают, что Имя Его живо и звучит как заклинание. Пусть
сторонники сравнительного изучения религий попробуют
заклинать другими именами. Даже мистика не тронешь призывом
к Митре, но материалист откликается на имя Христово. Да,
люди, не верящие в Бога, принимают Сына Божия.
Человек Иисус из Назарета стал образцом человечности.
Даже деисты XVIII века, отрицая Его божественную сущность,
не жалели сил на восхваление Его доброты. О бунтарях XIX
века и говорить нечего - все они как один расхваливали
Христа- человека. Точнее - они расхваливали Его как
Сверхчеловека, проповедника высокой и не совсем понятной
морали, обогнавшего и свое, и, в сущности, наше время. Из
Его мистических изречений они лепили социализм, пацифизм,
толстовство - не столько реальные вещи, сколько маячащий
вдали предел человеколюбия. Я сейчас не буду говорить о
том, правы ли они. Я просто отмечаю, что они увидели в
Христе образец гуманиста, радетеля о человеческом счастье.
Каждый знает, какими странными, даже поразительными текстами
они подкрепляют этот взгляд. Они весьма любят, например,
парадокс о полевых лилиях, в котором находят радость жизни,
превосходящую Уитмена и Шелли, и призыв к простоте,
превосходящий Торо и Толстого. Надо сказать, я не понимаю,