"Гильберт Кийт Честертон. Рубиновый свет [из сборника "Поэт и безумцы"]" - читать интересную книгу автора

- Путешествует, наверное, - ответил Гейл. - Уехал за
границу поразвлечься. И развлекаться ему помогут две тысячи
пятьсот фунтов, которые дал ему бывший поэт. Это все было
легко: Джозеф доплыл вдоль берега до того места, где они
спрятали другой костюм, а Финеас вернулся, побрился и
переоделся в кабинке. Братья достаточно похожи, чтобы
случайные попутчики ничего не заметили. А потом, как
видите, он открыл лавочку в новом месте.
- Почему? - закричал Гарт. - Ради бога, объясните,
зачем ему это? Не понимаю.
- Я объясню вам, - сказал Гейл, - но вы все равно не
поймете.
Он поглядел на кружку и начал:
- Это нелепая история, и вы поймете ее лишь тогда, когда
поймете нелепицу или, вежливо говоря, поэзию. Поэт Финеас
Солт стал властелином всему, он помешался на свободе и
всевластии. Он хотел все испытать, все вообразить, все
перечувствовать. И узнал, как всякий, кто этого хотел, что
беспредельная свобода сама по себе страшна, словно
окружность, которая и символ вечности, и символ закрытого
пространства. Но Солт стремился не только все испытать - он
стремился всем и всеми стать. Для пантеиста Бог - это все,
для христианина - Кто-то. Тот, кто хочет всего, ничего не
хочет. Мистер Хэтт говорил мне, что Финеас подолгу глядел
на лист бумаги. Причина не в том, что ему было не о чем
писать, а в том, что он мог писать о чем угодно. Когда он
смотрел с утеса на толпу, такую пошлую и такую сложную, он
знал, что ему под силу написать десять тысяч историй, и не
стал писать ни одной. У него не было оснований предпочесть
какую-нибудь из них.
Что же делать дальше? Куда это ведет? Говорю вам,
возможны лишь два выхода. Можно броситься вниз и стать
никем. Можно спуститься вниз и стать кем-то. Воплотиться;
начать сначала. Если человек не родится снова...
Финеас выбрал второй путь и понял, что прав. Он обрел
то, чего много лет не видел, маленькие радости бедных:
леденцы, лимонад, любовь к девушке, которая живет за углом,
застенчивость, молодость. Только этого не знал человек,
перевернувший вверх дном все семь небес. Он поставил
последний опыт; и, смею предположить, опыт удался.
- Да, - твердо и радостно подтвердил Финеас Солт. - В
высшей степени.
Мистер Гантер, юрист, встал и сказал в отчаянии:
- Хоть я и знаю все, я ничего не понимаю. Наверное, вы
правы, но как вы догадались?
- Мне помогли леденцы в витрине, - ответил Гейл. - Я не
мог на них наглядеться, они такие красивые. Дети правы,
леденцы лучше драгоценного камня. Как хорошо есть изумруды
и аметисты! Я глядел на леденцы и знал, что они о чем-то
говорят. Они сверкали, как рубин, тут, в лавке. Снаружи, с